Я не принимал в них участия по той простой причине, что сам не
проходил подобного, о чем меня перед самым началом предупредили. Я
могу только наблюдать, но ни в коем случае не вмешиваться в
происходящее.
Наконец загадки надоедают, и пацаны собираются придумать что-то
поинтереснее. В этот момент Павлик, один из старожилов вспоминает
еще одну загадку и задает ее:
- Давид, на сосну прокурор полез, а мать твоя на березе сидит.
Какое дерево рубить будешь?
Побитая физиономия расцветает, и он тут же выдает ответ:
- Сосну!
- Точно? – переспрашивают его.
- Точно! Сосну! – обрадованно отвечает он, заметив, что к его
лбу не тянутся с очередным ударом.
Павлик тут же спускает штаны и вываливает свой отросток.
- Пацан сказал, пацан сделал! – восклицает он. – Соси!
Розовое личико Давида заливается краской, но тут его спасает
вскрик стоящего возле двери Левика.
- Шухер, пацаны! Воспит! – так сокращенно называю воспитателя.
Павлик, тут же принимает благопристойную позу, кормушка
распахивается и в ней нарисовывается физиономия
контролера-воспитателя.
- Что за кипиш? Вы чем тут занимаетесь?
- Да все пучком, Вадимыч! – Санек уже находится возле двери и
отвечает на вопрос контролера.
- Новенького прописываете? Смотри, чтобы без
членовредительства!
- Да ну, Вадимыч, мы ж понимаем!
- Понятливые, блин! – раздается в ответ, и кормушка
закрывается.
И воспитатели, и контролеры, прекрасно знают, что творится в
камерах для малолеток, но знают и то, что местные условия несколько
отличаются от тех что на свободе, поэтому смотрят на это сквозь
пальцы, вмешиваясь только в случае драки или побоев. Чаще просто
предупреждая, что переходить дозволенную границу нельзя.
Вопросы заканчиваются, начинаются испытания. На храбрость, на
честность, на выносливость и тому подобное.
На голову Давида напяливают миску, цепляют к нему на веревке
веник, на который устанавливают чей-то башмак. Санек, начинает
объяснять правила «игры». В этот момент, слышится скрип
проворачивающегося в замке ключа и в проеме двери появляется
Вадимыч.
- Играетесь? Ну-ну. – восклицает он и назвав мою фамилию зовет
на выход.
Проходим по коридору и попадаем в кабинет воспитателя.
- Ты говорил, что мог бы вылечить мою ногу. – заявляет он, и
выжидательно смотрит на меня.
Окидываю взглядом комнату и перейдя на истинное зрение,
обнаруживаю тянущуюся к столу проводку и микрофон вделанный в
крышку стола. Судя по слабому напряжению присутствующему в проводе,
он сейчас подключен, поэтому решаю не рисковать. Все же помощь не
может быть бесконечной, кто знает, вдруг весь этот разговор
специально подстроен, чтобы в очередной раз обвинить меня в
незаконном лечении.