Изабо не давала передышки:
– Выкладывай предположения! Все, без остатка!
Как я не вслушивался – стук копыт с улицы не доносился. Пришлось затягивать разговор с риском для собственных конечностей:
– А где гарантии, Изабо? Хотя бы одна-единственная гарантия – что после получения информации братец Брок не разобьет мне череп куском дерева, который так старательно сейчас сжимает?
Лицо Изабо исказилось. Я, отверженный изгой, посмел обвинить ее в нечестной игре! Орк по ее знаку отложил дубину и…
Ох-х-х!
Давненько я не получал этаких плюх по лицу… Силен, зараза…
Едва в голове смолк колокольный звон, я надрывно выкрикнул:
– Не распускай лапы, скотина!!!
Затем я добавил тираду, сплошь состоящую из низкого, модулированного рычания. И продолжил на понятном Изабо языке:
– Ты, мохнатая мразь, имеешь дело с коронованной особой!
За этими словами последовало еще одно мое модулированное рычание, перемежаемое короткими подвываниями.
Во взгляде Изабо мгновенно загорелся огонек подозрительности.
– Где это ты научился болтать по-орочьи? – И тут же, не дожидаясь ответа, резко спросила у Брока: – Что он сказал? На вашем языке?
Гортань орка с видимым усилием выдавала чуждые ей звуки человеческой речи:
– Он… говорить… моя матушка… отдалась древесному питону… и… и…
Ай да Брок! Умница! Расцеловал бы тебя в мохнатую морду! Не выполнить приказ хозяйки он не может, и не ответить на прямой вопрос не может, – иначе запечатанный словом Изабо бронзовый ошейник попросту задушит беднягу… Но перевести мою вторую фразу – лишь её – он мог. И сделал это! Не рассказывайте больше при мне анекдотов о безмозглых орках…
– Достаточно! – оборвала сестрица перевод заковыристого орочьего ругательства. И – как я и надеялся – не смогла оставить без ответа пассаж о коронованной особе:
– Насколько я помню, милый братец, герцогство Аргайл, жители которого имели несчастье тебя короновать, уже три года как не существует! А до этого твои подданные несколько месяцев старательно искали тебя по всему Пограничью… Даже, поговаривают, заготовили плаху красного дерева и топор с вызолоченным лезвием – на случай поимки!
Голос ее был полон яда – но время-то шло! Монахи успеют к вечерней молитве!
– Неважно, – ответил я, постаравшись придать тону величие, достойное коронованной особы. – Отречение я не подписывал, и акт низложения мне зачитан не был. Перед вами Великий герцог Аргайлский в изгнании.