Разгрузившись, Ахмет вновь ринулся в хлебный. В подсобке гудело, толкалось, орало людское месиво; только на то, чтоб пробиться в помещение, ушло не меньше минут пяти жесткой толкотни. О каком-то подобии выбора речи уже не шло, сметали все подчистую. В каждый предмет вцеплялось по нескольку рук, люди рычали друг на друга, уже без слов; тут же вырывали набитые сумки, стеллажи угрожающе раскачивались, под ногами хрустело и чавкало. …Пиздец. Ловить уже нечего. Суки, как быстро растащили!.. Холодная, уверенная злоба мощным разрядом пронизала Ахмета. Вдруг задняя поверхность ног почуяла большую толстую сумку, от сумки было ПРАВИЛЬНОЕ ощущение, тяжесть. …Бля! Консервы и что-то сыпучее внизу! Одновременно его довольно сильно пихнул хозяин груза. Ахмета почему-то взъебло. Честно говоря, в голове его уже выстраивался план мероприятий по переделу собственности, плотная тяжесть сумки покорила его – и отпустить СВОЕ было уже невозможно; для решительных действий требовалось немного накрутить себя – и этот процесс уже шел; а вот гляди ж ты – взъебло, да по-настоящему так! В тычке мужика явственно читалось пренебрежение к Ахмету, причем НЕПОЛОЖЕННОЕ ему – мужик был типичным пивным животным, пусть и здоровенным, – пренебрежение на ровном месте, тупое и самоуверенное. Он взял свое, сложил и несет, а тут всякие мешают еще! Нуканахуйсдороги! Щас, родной. Щ-щас я тебе помогу. Ахметзянов, съежившись где-то в далеком, безопасном отдалении от рычагов управления, с испуганным удивлением наблюдал за тем, как орудует их общим телом Новый. Его, Нового, быстрые, уверенные и какие-то хищные мысли не предшествовали действиям – они составляли с движением единое целое. Новый как-то ЧУВСТВОВАЛ все вокруг, и его действия основывались на чувстве, минуя стадию рассуждений и рефлексии, всегда имевшей для Ахметзянова наибольшее значение. Вот Новый придумал, как все будет, – а вот уже и все. Все уже произошло – мужик, с трудом преодолевая встречное течение, обернулся к сумке, выдергивая ее из плотной массы народа. Ахмет тут же серией сокрушительных толчков освободил перед мужиком небольшое пространство. Р-р-р-раз! Два! Ну! Давай, родной! Мужик сноровисто воспользовался образовавшейся щелью и двинул свою торбу вперед, снова наподдав ему по пояснице. Ага, есть! Три-чет-т-тыре.