— Лёха не такой. Чтоб вы знали — не пьёт, не курит и матом не
ругается. Он даже Катьку не огулял, хотя та очень не против была.
Не шпана он.
— Точно не шпана! — опять за меня вступилась Симка. — Что ножом
мужику глаз чуть не вырезал, так то никто не видел! Подумаешь,
Галош рассказал!
— Ага, — подтвердил один из посетителей. — А что троих палками
излупцевал, ведь он за девочку вступился. Им так и надо было. Зря
его оттащили, пущай совсем бы забил.
Новый начальник с женою почему-то немного побледнели. Об этой
грани моего таланта их явно не проинформировали.
— Я одно не поняла, — веско поинтересовалась тётя Даша, — чего
вы в чужих вещах рылись?
Меня выдернули на всеобщее обозрение.
— Тебя спрашивали, можно ли твои вещи обшмонать?
— Нет. Но мне всё равно. Я же молодой, материально
безответственный. Если что и пропадёт, с меня спросу нет.
— За мной Марк записал, как Володьку выгнал! — взвизгнула Сима.
— Что они спёрли, я отвечать не собираюсь!
— Может, у Лёхи там деньги лежали! — предположил кто-то из
зрителей. — Тыщи три от мамы прятал.
— Пять! — поддержали из коридора. — От папы ныкал.
— Итого восемь тысяч вернуть должны, — подвёл итог Фёдор
Тимофеевич, — и велосипед.
— Какой ещё велосипед? — окрысились Ганка.
— Который здесь мог стоять. Про восемь тысяч, значит,
согласны?
Следующие минут двадцать супругам громко, с примерами объясняли,
дескать, не знаем, как у них в Каменках, а вот у нас по чужим
шкафам никто не лазит. Поганые картинки при людях не разглядывают.
Вот тот же Лёха. Не его карточки, так он их даже не тронул. Бухарик
уехал, а его вещи по местам сохранены. И всё почему? У нас в
посёлке порядок! И не каким-то там приезжим его нарушать, брать
чужие вещи и развратничать на людях. Оба красных и взмыленных
Кризько еле вырвались из толпы негодующих селян. Карточки, с
которых началась свара, куда-то делись. Уж больно народ хотел
узнать, какие конкретно пакости рассматривала парочка. Коньяка из
запасов Бухарика осталось всего три бутылки. Куда-то он разошёлся у
меня. Но и их я приговорил к уничтожению путём распития. Народ
одобрил, взяли ещё беленького и пошли в столовку перетереть
случившееся.
Назавтра приехала комиссия из райпотребсоюза. Видать,
проинформировали о случившемся. Главным — Ваграм Ашотович. Ещё Ник
Ник, фотограф, с которым снимали свадьбу, и трое полузнакомых
товарищей решили на месте разобраться с ситуацией. Что вы мне ни
говорите, а южный темперамент, помноженный на северную закалку,
даёт ошеломительный эффект. Народ мимо кабинета начальника
пробегал, как под пулями, пригнувшись. Я прожил долгую жизнь, много
чего слышал, но такого мата не доводилось. Прям хоть конспектируй
для памяти.