– Неудивительно, что они думают, будто Подол Неба мне приснился. Бывают дни, когда мне самому так кажется.
Лунг покачал головой.
– Я найду его. – Он оглянулся вокруг. – Даже если Крыса ошиблась и люди сюда не придут, должно быть на свете место, где нам не нужно прятаться. Когда я его найду, я вернусь за вами. Я вылетаю этой ночью.
Старый дракон кивнул.
– Зайди ко мне в пещеру перед отлетом, – сказал он. – Я расскажу тебе все, что еще помню. Правда, это немного. А сейчас мне нужно наконец спрятаться от дождя, не то завтра я вообще не смогу сдвинуть с места свои старые кости. – Он с трудом побрел к своей пещере.
Лунг остался один с Серношерсткой и Крысой. Кобольдиха сидела у него на спине с мрачной миной.
– Дурак, – тихонько ворчала она. – Ему непременно надо разыгрывать из себя героя, искать чего-то, чего, может быть, и вовсе нет. Ха.
– Что ты там бормочешь? – спросил Лунг, оборачиваясь к ней.
Терпение Серношерстки лопнуло.
– А кто тебя станет будить на закате солнца? Кто будет охранять тебя от людей, убаюкивать песней, чесать за ушами?
– И правда – кто? – насмешливо сказала Крыса.
Она все еще сидела на скале, с которой говорил старый дракон.
– Я, конечно! – рявкнула на нее Серношерстка. – Что мне еще остается, подберезовик черноногий!
– Нет! – Лунг повернулся так резко, что Серношерстка чуть не упала с его скользкой от дождя спины. – Тебе со мной нельзя!
– Это почему? – Серношерстка обиженно скрестила руки.
– Потому что это опасно.
– Я не боюсь.
– Но ты же терпеть не можешь летать! Тебе становится дурно.
– Ничего, я привыкну.
– Ты будешь тосковать по дому!
– По какому дому? Ты думаешь, я собираюсь здесь дожидаться, чтоб меня сожрали рыбы? Нет уж, я с тобой!
Лунг вздохнул.
– Ладно, – пробормотал он. – Как хочешь. Но не жалуйся потом, что я потащил тебя с собой.
– Ну уж без этого не обойдется, не надейся, – сказала Крыса со смехом и спрыгнула в мокрую траву. – Кобольдов хлебом не корми – дай пожаловаться. А теперь пойдем к старому дракону. Если ты хочешь вылететь нынче ночью, времени у тебя немного. Уж конечно, не столько, чтобы препираться с этой пустоголовой грибожоркой.