– Да, – вздохнула сильфида, – вата лишней не бывает. Хорошо некоторым…
Аолен не знал, куда деваться от стыда. Эльфы никогда не говорят вслух о ТАКИХ вещах. Но девушка отважно кивнула.
– Звать-то тебя как? – спросил спригган.
– Аэлле, – представилась та и скрылась.
– Вы ХОРОШО подумали? – обратился Хельги к девицам.
– Угу, – подтвердила Энка, внезапно почувствовав себя очень взрослой и серьезной.
– Ну ладно. А то я подумал, может, вы того… перепили на празднике.
– Но это невозможно! – почти закричал немного опомнившийся Аолен. – Неужели вы не понимаете?! Это хрупкое, нежное, невинное дитя, она не вынесет вашего образа жизни! Она просто погибнет!
– Ерунда! – отрезала Энка. – Все мы были когда-то и хрупкими и нежными. Скажи, Меридит!
– Ну-у… да, – очень неуверенно подтвердила та. Она что-то не припоминала за собой ничего подобного. Разве что в самом раннем детстве, когда ходить не умела.
– Вы совсем другое дело! – не сдавался эльф. – Она же первородная, она создана для иной жизни, более возвышенной и чистой…
– А мы вроде как рылом не вышли? – холодно и грубо перебила диса.
Аолен осекся и замолчал.
Поздним утром они двинулись в путь.
Аэлле сказала правду, ее никто не останавливал, хотя лица провожающих были печальны.
Девушка уверенно вывела спутников к границе земли клана, и компания двинулась на восток, по направлению к реке.
Видимо, по контрасту с эльфийской природой, погода оказалась очень скверной. Голые деревья не спасали от ветра, почва под ногами была топкой и вязкой. Местами тянулись обширные участки кочкарника. Казалось, кто-то специально из вредности расставил на пути замшелые цилиндрические земляные тумбы с таким расчетом, чтобы ногу между ними можно было ставить только боком. Ужасно неудобно! Энка попыталась шагать с кочки на кочку, но они пружинили, подошвы скользили, и очень скоро девица сверзилась вниз.
– Вот зараза!
– Зато сидеть хорошо, как на стуле, – утешал Хельги разворчавшуюся сильфиду.
Та хотела было сказать в ответ гадость, но вспомнила про Аэлле и оборвала себя на полуслове.
Ночевать пришлось под дождем, кое-как укрывшись плащами. Даже Меридит продрогла до костей, что уж говорить про бедную Аэлле. Следующее утро вновь выдалось сырым и промозглым. Все вещи пропитались водой и стали тяжелыми, мох под ногами скользил как кисель.