– Учил?! – Павел не понял, о чем говорил майор.
– Академия. С третьего по пятый курс. Курсант Доронин, товарищ
полковник!
– Доронин? Точно! Вспомнил! Стой крепко, Доронин! Бей больно! Я
попытаюсь остальных вывести!
Павел не помнил лица курсанта Доронина. Слишком уж много через
его руки прошло пилотов МКП, чтобы их по голосу или фамилии
узнавать. Но героя-Дронина стоило подбодрить – если его батальон
оставался прикрывать отход основных сил, то жить тому оставалось
недолго.
Эта жертва не должна была быть напрасной! Полковник связался со
штабом.
– Ты чего это раскомандовался, Хоманцев?! – к удивлению Павла,
на его вызов ответил сам адмирал. На фоне отчетливо слышалось
стрекотание автоматов и уханье чего-то более тяжелого. Судя по
всему, Весенин в безопасности не отсиживался, а командовал прямо на
передовой.
– Товарищ адмирал, я только предложение внес… – Павел осознавал,
что отдавая приказы командиру батальона МКП, он нарушил столько
положений устава, что его можно было хоть сейчас отдать под
трибунал.
– Раз внес, чего на полдороги остановился? Полковник, я понимаю,
что мы в дерьме по самые уши. И ты можешь вытащить лишь часть из
нас. Так делай это и наплюй на звания и погоны!
У Павла с души свалилась огромная каменюка. Ему не пришлось,
теряя время, пробивать стены армейской бюрократии своим лбом.
– Пока «Титаны» держатся, мы попытаемся выдернуть вас всех.
Бросайте все! Всю технику, которая едет тише семидесяти кэ-мэ!
Прорыв танкистов создал коридор, ваша и наша артиллерия его сможет
какое-то время поддерживать…
Дураком адмирал не был и объяснять ему на пальцах, что он
задумал, Павлу не пришлось.
– Уже придумал, кому жить, а кому отход прикрывать? – оборвав
Павла на полуслове, спросил Весенин.
Вот эта часть плана была самая непростая с моральной точки
зрения. Все разом войска Весенина позиции покинуть не могли. Иначе
вертушки усядутся им на плечи и организованное отступление быстро
превратится в паническое бегство, а затем и в бойню. Да и кому-то
надо было остаться прикрывать артиллерию, которая по плану должна
была интенсивным огнем прорубать и поддерживать коридор до
Заставы.
– Нет, я не…
– И правильно сделал. Я просчитался, мне и грех на душу брать.
Штаб мой остается и морячки родные. Ну и мобильные комплексы, кроме
них сражаться с вертушками некому. Будем держать позиции, пока
остальные к твоей заставе не прорвутся. А потом… взорвем орудия,
рассеемся и малыми группами начнем отходить к Владивостоку.