Он первым делом опустился на колено и задрал веко шустрого
сержанта Белого отряда (порядок, инструкция Грагера соблюдена –
зрачок реагирует) – и лишь после этого позволил себе обессиленно
привалиться к стене. Зажмурившись, заставил себя преодолеть боль и
сглотнуть: хвала Единому – гортань цела. А если б у того оказалась
при себе веревочная удавка? Тогда – точный шандец... «Как же это я
так лопухнулся, а? Но главное – как он-то сумел меня вычислить?..
Постой, но тогда ведь и у дверей Фарамира меня уже должны поджидать
с нетерпением...»
...Часовой-дунадан в коридоре, ведущем к «княжеским покоям»
услыхал на лестнице тяжелые шаркающие шаги... Шорох, сдавленный
стон, тишина... Потом снова неверные шаги... Он быстро попятился в
глубь коридора, обнажил меч и ждал, ежесекундно готовый поднять
тревогу. Солдат был готов ко всему, но, когда в проеме коридора
возник Гепард – согбенный в три погибели и опирающийся левой рукой
о стену, – у него всё же отвисла челюсть. Выставив перед собою
клинок, часовой выдвинулся вперед и окинул стремительным взглядом
лестницу, по которой тот только что поднялся, – ничего; Манве
Великий, кто ж это его так? Или, может, отравился?.. Капитана между
тем силы оставили совершенно – он медленно сполз по стене и замер,
уронив голову и по-прежнему держась за живот; чувствовалось, что
последний участок пути он преодолел уже в полузабытьи, «на
автопилоте». Дунадан разглядывал Гепарда со смешанным чувством
изумления, страха и – что греха таить – некоторого злорадства.
Тайная стража, мать их!.. Ниньоквы недоделанные... Еще раз оглядел
лестницу, откуда приковылял капитан, и присел на корточки осмотреть
раненого.
Странно, но факт: когда капюшон, скрывавший до поры лицо
Гепарда. скользнул назад, солдат в первую секунду решил было, будто
загадочный и всемогущий шеф контрразведки из каких-то своих
соображений решил временно обратиться орком. Эта абсурдная мысль
пришла ему в голову первой, а на другие времени уже не осталось:
удар «тигриная лапа», который избрал для этого случая Цэрлэг, очень
эффективен, и наносить его лучше всего именно в направлении снизу
вверх; ничего другого уже не потребовалось. Штука жестокая, что и
говорить, но уговор, помнится, был только насчет смертоубийства, а
про членовредительство речь не шла: пускай мы на учениях – но ведь
не на пикнике же, черт побери! Для порядка обшарив часового (ключей
от «княжеских покоев» не было – да он на это и не рассчитывал),
сержант достал оставленную под лестницей поклажу и, слазив в мешок
со своими «полезняшками», взялся за замок.