Улита вновь хотела укусить себя за палец, но передумала и просто стала ковырять ногтем в зубах.
– Ерунда! Человек способен к сопротивлению, – сказал Меф.
Ведьма ехидно улыбнулась.
– К сопротивлению: да. Но к сопротивлению мгновенному, разовому. Когда же среда давит и окружение – тут уж кому сопротивляться-то? Не с ножом же на тебя нападают. И сам не заметишь, как изменишься. Человек-то мягкий, как пластилин. Комиссионеры, они тоже не на пустом месте придуманы.
– Все равно ерунда!
– Да совсем не ерунда, а закон мрака! – рассвирепела Улита. – Возьми я сейчас твою светленькую Дафну за шкирман и, к примеру, заставь ее работать паспортисткой в отделении милиции. Она пару лет протоскует, а там такой лихой паспортисткой заделается, что мама не горюй. И дверью начнет хлопать и сто таджиков в одной комнате пропишет – тут уж как пить дать. Собака она тоже, знаешь, поначалу неохотно на цепи сидит. А пооботрется чуток – уже никуда из конуры не хочет.
Дафна подошла и мягко подула Улите на волосы. Она умела так дуть, что мигом сдувала все заботы. Лицо ведьмы разгладилось.
– Ладно, проехали! Но вообще, светлая, готовься! Хочешь, чтобы о тебе все говорили и все тебя ценили? Стань сволочью! – буркнула она.
– А другой способ есть? Хороший?
– Есть и хороший. Стань хорошей сволочью... Ну все, забыли, я снова добрая!
Арей вышел из кабинета. Он был в сером длинном плаще с капюшоном. Под плащом угадывалась кольчуга. Поверх плаща барон мрака наложил маскирующее заклинание. Теперь для любого прохожего Арей был просто массивным мужчиной средних лет с перебитым носом, одетым в темно-синий мешковатый костюм и черную рубашку без галстука. Какой-нибудь частный охранник из бывших спортсменов, продремавший смену на складе бытовой техники между коробками с ксероксами.
Ох, не обижайте этого дядю, люди! Дядя старый, дядя сердитый. И вообще так ли вам надо выходить сегодня из дома?
– На Лысую Гору? – спросила Даф.
– Да. Ты, светлая, Мефодий и Улита – со мной. Меф, предупреди остальных, чтобы заперлись в резиденции и никого не пускали, пока мы не вернемся! Явятся комиссионеры или суккубы – гнать в шею.
Меф облизал губы.
– Телепортируем? – спросил он.
Процесс телепортации он очень не любил. Это было не столько болезненно, сколько противно. Ощущать, как ты становишься набором молекул, которые исчезают в одной точке пространства и собираются из ничего в другой, не особенно приятно.