— А это кто?
Крепкий шатен, около ста восьмидесяти сантиметров роста и такой хмурый, будто за улыбки здесь взымают плату. Единственный, кто наплевал на дресс-код и пришел без бабочки или хотя бы галстука. Совсем не мой типаж, даже взгляду не за что зацепится. Разве что за морщинки вокруг глаз, потому что только они и делают его старше. Как будто по паспорту ему тридцать пять, а на лице все сорок.
— Мммм… - заинтересованно мычит Тася. Останавливается и с усмешкой отпивает шампанское. – Понятия не имею.
3. Глава вторая: Холостяк
Глава вторая: Холостяк
«Ты снова меня избегаешь!»- написано в очередном сообщении от Светы.
Ради смеха листаю ленту ее бесконечных истеричных посланий. Третий день она шлет их пачками, и ей совсем нескучно общаться самой с собой, потому что я не ответил ни на одно из них. А если почитать эту феерическую переписку, то Света успела сотню раз сама себя простить, наказать, обругать меня, сжечь на костре и залить мой мерзкий пепел горючими слезами раскаяния и бесконечными «Не делай мне больно!»
Мне в принципе по фигу, что она пишет, потому что и ежу понятно: я опять со всех сторон и как всегда виноват. Поведусь на крокодиловы слезы – и через пару месяцев все повторится сначала. Появится какая-то мелочь, повод высказать, какая я бездушная скотина и не ценю жертвы во имя наших отношений, мы снова поссоримся, разбежимся по углам, утром я отвезу ее к маме, и в этот ж день вечером Света начнет переписку с воображаемым собеседником.
Ну нет, родная. В этот раз тебе не взять меня «на слабо».
Я провожу взглядом по залу, особо никем не заинтересованный. Просто отбываю трудовую повинность, делаю вид, что без меня это мероприятие – та еще скучная муть. Хотя, муть и есть, сборище снобов и похожих на новогодние елки женщин. Хотя вот та брюнетка как раз в моем вкусе: длинные ножки, кричащее декольте… В котором, как в поговорке, скорее пусто, чем полно. Прости, малышка, я не твой Ромео.
На часах уже половина десятого, еще тридцать минут каторги, и мавр может быть свободен.
Эту ночь я точно проведу в гордом одиночестве в своей постели. Хоть высплюсь, потому что никто не будет наваливаться на меня с медвежьими приступами нежности.
«Мне больно, бездушная скотина!» - присылает Света, и я чуть не совершаю ошибку, набирая в ответ кучу ржущих смайликов. Но отправить не успеваю, потому что проходящая мимо пышнотелая мадам задевает локтем мою руку, разворачивает, словно болванчика – и я опрокидываю на себя весь так и не распробованный коньяк.