Зарево
разгоравшегося огня поднималось и в других концах раскинувшегося
вдоль торгового тракта старинного селения. С хрустом занимались
высокие крыши бывших деревенских богатеев, покрытых темными
деревянными дощечками, едва стоявшие халупы бедняков. Огню было все
равно; он с жадностью пожирал любую пищу, уравняв в своей утробе
жилище и бедного и богатого.
- Отгоняйте
повозки к дороге! - освещенный ярким пламенем, перемазанный в грязи
и снеге, размахивавший руками, Чагаре казался самым что ни на есть
настоящим безумцем. - Там припасы и оружие! Быстрее! - отогнанные
для защиты от внезапного нападения в самый центр села повозки,
оказались в огненном плену. - Быстрее!
Огонь,
появлявшийся то в одном то в другом месте, казался живым существом,
которое словно специально появлялось на окраинах селения. На
удивление быстро вспыхивавшие дома на краю села быстро становились
частью этой огненной удавки, которая начала стягиваться вокруг
метавшихся гномов и легионеров.
-
Прорубайте топорами проемы в заборах! - ор тысячника с трудом
пробивался через хруст горящего дерева и крики людей и гномов,
оказавшихся в огненной западне. - И больше воды! Воды!
Из ближнего
колодца уже черпали ведрами воду, которую носившиеся легионеры лили
на объятые пламенем толстенные бревна забора, закрывавшие прямой
ход на другую улицу.
- Быстрее!
Нужны еще ведра! - в огромной таверне не оказалось ни одного ведра,
ни одной лохани или кадки. - Ищите в повозках!
Вода лилась
рекой, но урчавшее от жадности пламя ни как не хотело
тухнуть...
Чагарэ без сил опустился на широкую
лавку и пальцами вцепился в твердое дерево. Потом с тяжелым вздохом
обхватил голову руками и … тут же отдернул их... Запах! В ноздри
ему ударил странный запал, которыми пахли иго руки! Он с
недоумением посмотрел на темные ладони, измазанные в какой-то
жирной масляной жидкости.
Отступление
4.
Южная часть
Гордрума, омываемая морем.
Город-порт
Элая, известный своими золотыми рудниками далеко за пределами
Шамора.
С
раскинувшейся на добрый десяток лиг пристани, ощетинившейся в
сторону открытого моря массивными каменными бастионами, неторопливо
отходил караван.
Первым, с
развевающимися на мачтах шаморскими флагами — лазоревым султанским
и темно-синим военным, шел огромный трехпалубный галеон «Султан
Салах Побеждающий» - краса и гордость шаморского военного флота,
названный в честь отца нынешнего правителя империи. Его
многочисленные, торчавшие из открытых верхних вспомогательных
портов, золотистые бронзовые наконечники гарпунов и два
здоровенных, под стать самому кораблю,крепостных самострела внушали
уважение лишь одним своим видом и полностью оправдывали столь
гордое наименование корабля.