Эдуард дёрнулся. Опустил на дочь взгляд, глянул на протянутую ему куклу и, ничего не сказав, прошёл в спальню.
— Иди к себе, малыш, — шепнула я, коснувшись её мягких волос. — У папы плохое настроение.
— Это из-за меня? — её губки приоткрылись, в глазах появилась растерянность.
Я поспешила покачать головой и снова погладила её по голове. Взяла из рук длинноволосую Барби, поправила туфельку на её ноге и вернула дочери.
— Какая красивая. Ты косу ей заплела? Сама?
— Угу, — Соня выглядела расстроенной.
Эдуард никогда не проявлял к ней слишком уж тёплых чувств, но даже несмотря на это, она любила его. Любила и должно быть, подсознательно пыталась добиться ответной любви. Бедная моя девочка…
Вздохнув, я убрала с её личика волосы и повторила:
— Иди к себе, малышка. Пожалуйста.
Взяв за руку, я проводила её до детской. Прикрыла дверь и, собравшись с духом, вошла в нашу спальню.
Эдуард, непривычно взъерошенный, мерил комнату шагами. Увидев меня, остановился и осмотрел с головы до ног. Внутренности обдало холодом, дыхание перехватило, и я едва не потянулась к горлу, но вовремя остановила себя.
Ничего не сказав, Эдуард тряхнул головой и снова прошёлся по комнате. Остановился возле окна, резко отдёрнул штору, посмотрел на улицу, но я понимала — ничего из происходящего за окном он не видит. Или видит, но его это не волнует.
Заткнув поглубже тревогу, я плотно прикрыла за собой дверь. Пожалела, что не додумалась попросить Свету взять Соню к себе хотя бы на пару часиков. Жила она недалеко, и я бы смогла забрать дочку чуть позже. Хотя… Сложно сказать, как отнёсся бы к этому Эдик.
— Я приготовила ужин, — аккуратно начала я, выбрав между этим и вопросом о том, что случилось.
Эдуард глянул на меня так, словно я была недалёкой, и мне стало ясно, что стоило всё-таки выбрать второе.
— Хочешь, я накрою на стол, и ты расскажешь мне, что случилось? — приблизившись на пару метров, спросила я всё с той же осторожностью.
Последние годы научили меня сдержанности. Эдуард напоминал сжатую пружину. Казалось, стоит только задеть её, и она распрямится.
— Мне не до твоего ужина, — грубо ответил он и снова посмотрел на меня. Теперь медленно, словно оценивал.
Задержался на лице, на груди, опустил взгляд к бёдрам и ногам.
— Приведи себя в порядок, — вдруг прочеканил он жёстко и холодно.