— Ошибаешься, Мордин. По крайней мере частично. Ты умираешь —
это верно. Но я — не галлюцинация.
Что-то происходило. Медленно падающие с потолка обломки совсем
замерли в воздухе. Языки пламени перестали плясать. Да и он сам...
уже дважды должен был умереть, но всё ещё продолжал видеть, слышать
и мыслить — хотя и не мог шевельнуться. Удары сердца, которые
отдавались в ушах, из пулемётного судорожного стрекота превратились
в глухой набат.
— Время... замедлилось... или моё восприятие... ускорилось... —
онемевшие губы не хотели повиноваться, но каким-то образом он смог
произнести это.
Конечно, с точки зрения инопланетников все саларианцы постоянно
живут в ускоренном режиме. Одна секунда объективного времени для
саларианца — в среднем субъективно то же самое, что две для
турианца или ворча, четыре для азари, пять для человека или
крогана, десять для элкора. Причём это — если измерять скорость
ДВИЖЕНИЙ. Что же касается скорости МЫСЛИ и реакций — то все
указанные цифры нужно умножить ещё на два.
Но сейчас речь шла о совсем других масштабах восприятия времени.
Мордин попробовал оценить окружающее по скорости падения обломков.
Похоже, его мозг ускорился ещё раз в пять по сравнению с нормальным
саларианским темпом мышления.
В аптечке его доспеха, как у всех оперативников ГОР, находился
запрещённый препарат, позволяющий взвинтить метаболизм ЕЩЁ БОЛЬШЕ —
получив совершенно немыслимую скорость ценой сокращения жизни на
пару лет. Неужели костюм по ошибке вколол его носителю? Нет,
невозможно. Во-первых, Мордин прекрасно знал симптомы того
препарата — сейчас всё выглядело совсем иначе. Во-вторых, он бы
банально не успел подействовать до смерти — после укола требовалось
полежать две-три минуты, чтобы организм успел его усвоить. Наконец,
коктейль «Форсаж», как его неофициально называли в спецвойсках,
ускорял больше движения, чем восприятие — тело начинало двигаться в
три раза быстрее, а мозг — только в полтора, что давало уникальное
ощущение неуклюжести, позволяя саларианцам испытать то, с чем
другие народы жили постоянно.
Сейчас же у него разогналось именно мышление. Умирающее тело
осталось где-то там, в медленности.
— Не волнуйся, быстроту тела попробовать ещё успеешь.
— Ничего не успею. Ничего не успел. Умираю. Ты сам сказал.
— А очень хочется успеть, Мордин?