Чуть в стороне от места гибели гондолы на крышах домов
лежали остатки аэростата. Именно остатки, потому что до земли
долетела лишь треть ткани, до которой не добрался плевок
«мамки-скамори». Не укрепляют здесь ткань от кислоты – и, видимо,
зря.
Выбрав дом, укрытый тканью, я подошёл и подёргал дверь. И
было бы очень странно, если бы она взяла и открылась. Конечно же,
нет! Ломик её тоже не брал – крепкая слишком. А бить окна – это
значит, начать шуметь на полгорода.
Конечно, можно было попытаться вскрыть окно, не разбивая
стекла. Но я не был уверен, что у меня получится. Стёкла здесь были
хрупкие – трескались и бились почти мгновенно. Я осторожно подёргал
створки – нет, не открывались. Дальше я шёл вдоль стены и пробовал
открыть каждое окно. И вот это принесло свои плоды: на пятом одна
из створок распахнулась.
В дом я забирался аккуратно, готовый в любой момент
замереть и отступить, хотя и понимал, что если дверь заперта – вряд
ли сюда забрались скамори. Так и было – дом был абсолютно пуст. Ни
скамори, ни трупов. На первом этаже располагалась большая столовая,
кухня и кладовка, которую я немедленно проверил на наличие
продуктов – и даже собрал всё найденное, уложив на скатерть в
гостиной, а потом завязав её в узел.
На втором этаже шёл коридор, по обеим сторонам которого
располагались спальни. В них я не заглядывал – видимо, ещё не
настолько опустился, чтобы не было стыдно подглядывать за чужой
жизнью.
Вход на чердак располагался в конце коридора. Это был люк,
который, на моё счастье, не был заперт. Лестница, по которой можно
было бы забраться наверх, стояла у стены. На чердаке было пыльно и
захламлено. Стояли какие-то ящики, старая мебель, валялась куча
одежды. Кстати, черепицу на крыше местами побило элементами каркаса
аэростата…
Подняв фонарь повыше, я принялся разглядывать, что сюда
упало, но это были лишь тонкие рёбра жёсткости и элементы такелажа.
В общем, ничего, что было бы мне интересно. Пришлось всё-таки
искать выход на крышу… Оказалось, что им служило окно, через
которое на чердак раньше попадал свет. А теперь ткань перекрыла
освещение, и в темноте обнаружить это самое окно стало гораздо
сложнее.
Рядом с окном были деревянные ступеньки, прикреплённые к
стропилу. Поднявшись по ним до конька крыши, я принялся исследовать
ткань аэростата, чтобы обнаружить хоть что-нибудь похожее на
подвес, о котором читал накануне. И, конечно же, потревоженная
ткань потеряла устойчивость и с шумом съехала на землю – вместе с
осевшим на ней снегом, некоторыми черепицами и кусками
каркаса…