В новом садике нам поставили новые шкафчики, и только мой
постоянно ломался. Мои любимые игрушки постоянно пропадали и
терялись, мои любимые вещи рвались, а если в моей жизни что-то
случалось – то обязательно так, что нарочно не придумаешь… Это было
с детства, если верить рассказам папы и мамы. С детства… Что я
невезучий, я понял ещё в первом классе – и вот это знание мне точно
не было нужно…
Я вылетел из школы в девятом классе, потому что меня подставили
одноклассники. Они-то просто хотели свалить вину за своё
хулиганство, но в итоге дело дошло до отчисления и детской комнаты
милиции. Нет, потом всё раскрылось, и меня оправдали – но всё равно
отчислили… Чисто на всякий случай… Я был тем неудачником, кому не
досталось места в ПТУ поблизости от дома – пришлось мотаться на
другой конец города. Но даже в ПТУ я не задержался надолго: вылетел
с треском – хотя дураком не был, отнюдь...
Я ждал армии, но меня не взяли. Я влюблялся в девушку только для
того, чтобы прийти на первое свидание, попасть в глупейшую ситуацию
– и больше никогда с ней не разговаривать. Я устраивался на работу
лишь для того, чтобы с треском вылететь или прийти к закрытым
дверям фирмы-банкрота.
Я привык и научился жить с этим к своим огромным двадцати
годам…
Я даже работал уже почти год на складе грузчиком…
И я умер самым глупейшим образом. Нелепейшим образом!.. Я даже
не знаю до сих пор, что было в этом проклятом ящике! Какой-то
механизм, который зачем-то запустился (хотя и не должен был),
разворотил ящик (хотя вроде бы не мог) и загнал мне совершенно
тупую трубку в бедренную артерию… Трубку! В бедренную артерию! И
ведь даже больно не было – наступил болевой шок.
- Да ладно! – сказал я, оседая на пол и пытаясь остановить
хлещущую кровь.
Ах, да, я ещё подёргался, когда в этом агрегате замкнуло
электронику, и меня приложило током… А когда я пришёл в себя,
спасать меня было уже поздно. Прибежавший на шум охранник склада
вызвал скорую, но я её так и не дождался – отрубился.
Из-под потолка я смотрел, как бригада реаниматоров пытается
вернуть моё тело к жизни. И ждал, когда же, наконец, откроется
туннель, про который все рассказывают. А потом меня в него засосёт,
и я снова встречусь с умершей бабушкой и погибшими в отпуске
родителями.
Когда я умирал там, на складе, мне было очень жалко так никчёмно
окончившейся жизни. А ещё я самого себя очень жалел – ведь только
жизнь начала налаживаться! А когда уже висел под потолком, хотелось
засмеяться: хорошист, спортивный парень, устроился грузчиком
работать – это налаживается, да? Как я ещё рассудок-то сохранил со
всеми этими странностями…