Как только глаза адаптировались, я осмотрелся. Мы с Ларой стояли
на деревянном настиле. Позади нас была пристройка с дверью, ведущей
на лестницу. А впереди площадка заканчивалась невысоким бортиком,
за которым во всём своём великолепии застыла пугающая голубая
пустота. А сверху нависала темнота ткани аэростата, скрывая всё,
что было выше.
- Закрой дверь! – услышал я крик девушки. – Выстудим жилые
помещения, и нам так всыпят – всю жизнь будем помнить!..
Я поспешно повернулся, закрыл дверь и повернул ручку на два
оборота.
- Здесь слишком шумно и ветрено! – крикнула Лара. – Есть место
потише! Пойдём, заодно посмотришь за борт…
Канат, за который я, да и Лара тоже, цепко держался, тянулся от
пристройки к бортику, где был привязан к ещё одному канату. Как я
понял – это было что-то вроде страховки, чтобы при сильном ветре не
улететь вниз с палубы. Проходя мимо бортика, я бросил взгляд вниз и
обомлел. Под нами, как волны, скользили бесконечные облака.
Много-много облаков – белых, тяжёлых, с серыми тенями. Были облака
и выше, но их просто невозможно было разглядеть, потому что
ослепительно яркое солнце не позволяло поднять взгляд даже в очках.
А ещё выше обзор закрывала ткань аэростата.
Оказывается, мы находились на самой корме корабля. А Лара тянула
меня куда-то в центр, где аэростат соединялся трубой с палубой. К
гондоле он крепился не только трубой, но и многочисленными канатами
– толщиной с мою руку, наверно. Прикрывая глаза свободной ладонью,
я попытался оценить размеры аэростата, но так и не смог.
Заметив мои старания, Лара засмеялась и крикнула:
- Не старайся, не получится! Там высота почти пятьдесят метров!
Шар у нас большой!..
Мы прошли по палубе к той самой трубе, к которой стремилась
девушка – и вот там обнаружился довольно уютный навес, дающий
возможность смотреть по сторонам через узкие окошки. Ветер здесь
дул не так сильно, и казалось, что даже воздух был теплее. Хотя
вообще так оно и было. Стоило приблизиться к трубе, как становилось
понятно, почему её окружили бортиком за полтора метра от чёрной
металлической поверхности – жар от неё шёл просто нестерпимый.
Лара спустила маску и указала на одно из окон.
- Смотри, всё та же буря! – сказала она.
Я посмотрел в указанном направлении и поёжился. Тёмные тяжёлые
тучи всё так же кружились в медленном вихре, угрожающе поблёскивая
разрядами молний. И вихрь этот был настолько огромным, что с трудом
подмечалась даже кривизна его линии.