Вот только всё это было бы слишком шумно… Пришлось
временно отбросить идею со складом и обойти его сзади.
Там, за складом, располагались запасы строительных
материалов – досок, кирпича, камней. Все они лежали под открытым
небом, сложенные в аккуратные блоки, большие ящики или просто
прикрытые рогожей. И так до самого обрыва – за которым высилось
здание городского архива. Отсюда были видны только крыша и самый
верх стены, но я так часто бывал в архиве, что со всех сторон знал
его внешний вид.
Один из неподъёмно тяжёлых ящиков, стоявших на краю
обрыва, я решил использовать для того, чтобы закрепить верёвку.
Первая оказалась коротковата и не дотягивала до земли, а вот вторая
не только дотянулась – но ещё и запас оставался.
Путь в Новый Экори был открыт.
В которой я читаю чужие письма, копаюсь в
грязном белье, ищу еду и чуть не вляпываюсь в
неприятности
Каждый шаг был опасен. И главную опасность представлял
хруст снега под ногами...
Если бы не ветер, заглушавший звуки, то любой мой шаг,
казалось, был бы слышен во всём городе. К счастью, на такой высоте,
на которой я находился – дует постоянно. Ветер создавал шумовой
фон, который худо-бедно скрывал мои передвижения. Да и я старался
не наступать туда, где образовались глубокие наносы. Зачем лишний
раз искушать судьбу?
К сожалению, под склоном Старого Экори снега вообще
нанесло по колено. И если ты спускаешься по верёвке, то
волей-неволей придётся в этот снег наступать. А до арха здесь рукой
подать: услышат меня сколопендры – и всё, конец. Сожрут за минуту,
как бы я ни пытался отбиться. Неизвестно же, насколько у них чуткий
сон во время зимней спячки…
Когда я оказался внизу, мне сразу пришлось замедлиться –
до скорости страдающей ревматизмом черепахи. Я шёл осторожно и
неторопливо, высоко поднимая ноги. К счастью, идти здесь было
недалеко. Я находился на территории Архива, на которой был разбит
парк. Деревья и кустарники собрали на себя оседавший сверху снег, а
на дорожках его и вовсе было мало.
Архив манил меня своими знаниями. Сейчас, когда в городе
не было никого, кроме скамори, никто не мог запретить мне вход в
обычно закрытые секции. Вот только имелась одна загвоздка – архив
был надёжно закрыт…
Решётки на окнах первого и второго этажа как бы заранее
сообщали, что так просто внутрь я не пролезу. А массивные двери
парадного входа были заперты на ключ – равно как и входы в те
служебные помещения, которые я заметил по пути.