- Всё надо будет вернуть, – хмуро сказала девочка. – Мы
всё это своровали и должны вернуть…
- Ты считаешь? – удивился я. – А я вот думаю, что для
начала тебе должны вернуть пять сотен единиц пневмы.
- Мне никто ничего не должен!.. – сердито буркнула
Нанна.
- Конечно, не должен! – кивнул я. – Именно так и считали
работники приюта. Твои родители годами откладывали деньги на тебя и
сестру в надежде, что смогут в случае неприятностей хоть чем-то вам
помочь… Жаль, что тебе плевать на их усилия и заботу – тебе никто
ничего не должен!
- Не оскорбляй моих родителей! – со злостью сказала
девочка. – Не тебе…
- Я их оскорбляю? Наоборот, я восхищён их заботой и
предусмотрительностью! – оборвал я девочку, показательно
нахмурившись. – Они себе жилы рвали, зарабатывая и обеспечивая тебя
и сестру! Годами отдавали часть своего дохода, чтобы обезопасить
вас! И что ты мне говоришь? Тебе никто ничего не должен? А деньги
твоих родителей вернуть тебе не должны?
- Какие деньги? – Нанна обескураженно посмотрела на
меня.
В итоге я вытащил выдранную страницу с письмами и
распоряжением директора и протянул ей.
- Вот почему тебе не передали письма! – я терпеливо сидел,
дожидаясь, когда Нанна решится и возьмёт листок. – Возьми и читай!
Ты обзываешь меня вруном, но ты сама врушка – и врёшь ты, в первую
очередь, самой себе…
- Я не врушка! – возмутилась Нанна.
- Тогда бери и читай ту правду, которой тебе не доставало!
– приказал я, добавив в голос металла. – Или так и будешь врать
самой себе, глядя на мир через розовые очки?
- Я не знаю, что такое розовые очки!.. – обиделась
девочка, но листок взяла и прочитала.
По мере того, как она вчитывалась, глаза её наполнялись
слезами. А я тем временем вытащил переписку, проливавшую свет на
то, почему никто не хотел отпускать девочку из приюта…
А когда она уже в голос ревела, достал бухгалтерскую
книгу. И принялся рассказывать про схему, благодаря которой их
годами обворовывали на еду.
- Помнишь, ты удивлялась, почему я купил так мало еды? –
добавил я напоследок. – Это потому, что меня кинула команда
дирижабля, который меня подобрал. Должны были дать триста единиц
или устроить на корабле, а высадили на Экори и дали сто единиц
мэру, чтобы меня здесь приняли. И ещё я работал на тридцать единиц
в месяц, а получал только пятнадцать. На меня вешали все штрафы, и
об этом знал не только мой начальник, но и его работники. И даже
его родственники в Торговой палате…