- Я не знал, кто мой подчиненный, - тихо сказал он.
– Но я рад.
Она застыла. Он рад? Он сейчас хамит?... Или нет,
скорее всего, для него не имеет значение прошлое, так, был эпизод, мимолетное
событие. И даже не событие…
- А я нет. Но не подумай, дело не в тебе, просто я
привыкла работать одна. И потом, ты же боевой агент, вас дрессировали на
диверсии, проникновения, боевые операции.
- Не только. Уровень секретности лекций для нашей
группы в Академии равнялся уровню, который ставят на документах государственной
важности.
- Ну, извини, профан.
- Не прибедняйся. Ваша группа магов-аналитиков – еще
та заноза на гордости боевых агентов, - Марк тепло улыбнулся.
Эвелин отвела глаза. Чтобы не ловить этот взгляд.
- Поговорим о деле.
- Хорошо, и все же, давай, что-нибудь закажу.
- Благодарю, я не голодна, - отстраненно ответила
Эвелин.
Они проговорили полчаса, касаясь только дела. А
потом он ушел.
Она долго сидела и пялилась на репродукцию, висевшую
на стене. Просто, после ухода куратора не хотелось вставать, думать, что-то
делать. Репродукция изображала поверженное чудовище, объятое пламенем. Откуда
здесь эта неуместная картина? Подумала, и обрадовалась, что голова сама
переключилась с образа Марка на повседневность.
- А на самом деле? – Эвелин оглядела стены,
интерьер, присмотрелась к официантам. И засмеялась. Ну, подумаешь, картина. Ну,
чудовище в кофейне. Какая ерунда. Встала и вышла на улицу.
«У тебя нет судьбы в этом мире…»
Я перечитала
письмо, наверное, уже на десятый раз, но не верила тому, что видели глаза. Да и
как поверить!
«Твой дар бесценен…»
Я вскочила из-за стола. Бросила взгляд на шкатулку.
Красивая, зараза, и судя по бабушкиному письму – явно не годится на продажу.
Шкатулка – редкий артефакт. Да-да, именно так, хочешь верь, Софка, хочешь не
верь. А у меня на нее были грандиозные
планы.
Бабушка же утверждала, что я родилась не на земле, а
в мире под названием Ариста.
«Тонкие тени эманаций волшебства пронизывают наш
мир, питая землю, рождая стихии…»
Далее бабушка пишет о нашей (якобы) семье, которая
из поколения в поколение стережет шкатулку. Вещица – надежда и спасение мира.
- Ох, Мариэтта Игнатьевна, ну и тараканов же вы
завели в голове на старости лет!
Я раздраженно
заходила по комнате. Закусила губу, почесала затылок. Потом привычно затеребила
шнурок на поясе штанов своей пижамы. Затеребила… и застыла. А потом медленно
опустила глаза. И опять застыла.