– Так может говорить человек, который заботится только о себе, а не о своем народе, – ответил ему Граис. – Нет худшего преступления, чем попустительствовать стремлениям. Я скажу тебе даже больше, Фирон: сейчас власть империи – благо для Йера. Завоеватели не раздавили нашу страну, а, напротив, заставили сплотиться прежде разрозненные кланы йеритов, которые, должно быть, впервые за всю свою историю почувствовали себя единым народом. Сегодня на базаре меня называли северянином, но это звучало не оскорбительно, как прежде, когда под словом «северянин» подразумевалось «дикарь». Теперь оно звучит, как слово «друг». Если бы Йер не захватила империя, то его растащили бы на куски воинственные соседи.
– И что же дальше? Так и жить с Кахимской империей, сидящей на загривке?
– Ни одна империя не может существовать вечно. Ее раздирают изнутри собственные противоречия. Кахимская империя, так же, как многие другие до нее и после нее, вскоре рухнет, и тогда Йер станет единым сильным государством.
– И сколько же ждать падения Кахима?
– Все во власти Поднебесного, – развел руками Граис. – Хотя я не стал бы надеяться на то, что нам доведется это увидеть.
Фирон покачал головой и, залпом осушив свою кружку, закусил рыбой.
– И что же ты собираешься делать? – спросил он Граиса после долгой паузы.
– Я должен помочь Сирху вернуть доверие народа, – ответил Граис.
– Неблагодарное занятие, – криво усмехнувшись, покачал головой Фирон.
– Быть может, ты слишком строго судишь Сирха, – мягко и даже чуточку вкрадчиво произнес Граис.
– Как уж заслужил, – довольно резко отозвался Фирон.
– Замените умелого мастера-плотника, – и редко найдется такой, кто не поранит себе руку, – сказал Граис.
На это Фирон ничего не стал отвечать, только как-то неопределенно мотнул головой.
– Пойми, Фирон, Сирх сейчас единственный в Йере, кто может свободно нести свое слово людям, – продолжал Граис, словно оправдываясь за слова, произнесенные перед этим. – А время не ждет. Бунт, как ты сам говорил, может вспыхнуть не сегодня, так завтра. Поэтому приходится выбирать меньшее среди двух зол: возвышение Сирха или гибель Йера.
– Учитель, – преданно посмотрев на Граиса, сказал Фирон. – Я пойду за тобой, куда бы ты ни приказал.
– Ах, Фирон, Фирон, – с досадой покачал головой Граис. – Разве ты забыл, что я всегда требовал от своих учеников не слепой веры, а понимания моих слов.