– Ты чего? – глянул на меня через плечо незваный гость и перестал нарезать колбасу ломтями толщиною в палец.
– Пришел тебе помочь, – мрачно буркнул я в ответ.
– Кино уже закончилось?
– Нет. Завтра с утра посмотрю повтор.
– Слушай, если это из-за меня… – Витька извиняющимся жестом приложил к груди руку, в которой у него был нож.
– А, ладно, – махнул я рукой.
Сняв чайник с огня, я ополоснул кипятком заварочный чайник. Выждав секунд двадцать, насыпал в него чай и залил кипятком.
Витька тем временем нарубил хлеб. На разделочной доске лежали такие огомные ломти, что откусить кусок от любого из них, не рискуя при этом вывихнуть челюсть, могли только три известных мне человека: Стив Тайлер, Мик Джаггер и Витька Кровиц.
Витька, похоже, не испытывал на этот счет никаких сомнений. Положив рядом два огромных куска хлеба, он облил каждый кетчупом, затем кинул на них по ломтю колбасы, добавил сыру, прослоив все это горчицей, сверху положил по половинке огурца, приправил все это майонезом и придавил новыми кусками хлеба. С любовью глянув на получившиеся суперсандвичи, он аккуратно переложил их на тарелку.
– Тебе бутерброд сделать? – спросил он, взглянув на меня.
– Боюсь, что от твоих бутербродов у меня будет несварение желудка, – ответил я.
– Как знаешь, – с безразличным видом пожал плечами Витька и, взяв в одну руку тарелку с сандвичами, а в другую – мою любимую черную кружку, отправился в комнату.
Я последовал за ним, прихватив заварочный чайник и кружку для себя.
Витька налил себе полную кружку заварки и всыпал в нее три ложки сахара.
– Короче, дело в следующем, – сообщил он, помешивая чай ложкой. – За мной установлена слежка. Не знаю, что им от меня нужно, но, судя по всему, настроены ребята серьезно.
Витька откусил огромный кусок от одного из своих суперсандвичей и сделал глоток чаю.
– Техническое оснащение у них на высочайшем уровне, – не очень внятно пробубнил он с набитым ртом.
Я досадливо цокнул языком.
– Кто на этот раз?
Витька Кровиц вовсе не был параноиком, но при этом ему повсюду мерещились заговоры спецслужб и агенты вражеских разведок. В шпиономанию он начал играть еще в школе, да так и не смог остановиться. По-моему, парень просто от скуки выдумывал какие-то совершенно невероятные истории, в которые он якобы попадал, а потом, дабы довести рассказ до совершенства, обкатывал его на ком-нибудь из своих знакомых. Воображение у него было настолько живое, а язык – сочным, что, признаться, порою я удивлялся, почему он не стал писателем, а, окончив радиотехнический, так и продолжал занимался своими транзисторами-резисторами, словно интереснее этого ничего в целом мире не было.