Но, впрочем, бюджетником я не был и поэтому господин Стаценко оказался близок к истине.
– Вы прям как в воду глядите, Остап Прохорович.
– Прозорливость в нашем деле штука не последняя, – изрек Стаценко.
– Аналогично.
– Не сомневаюсь. Отнимать у земли ее тайны – хлеб насущный для вашего брата. Для этого нужно иметь некоторый нюх. Как я догадываюсь, он у вас есть, не так ли?
– Так, – сдержанно отозвался я.
К чему он клонит? Клады хочет предложить поискать? Желанием вписываться в забавы «новых русских», соизволивших поразвлечься кладоспортом или поиграть в старателей, я не горел. Тем не менее с возражениями спешить не стал, желая узнать, к чему приведет разговор.
– Согласились бы вы применить ваш нюх для общего дела, если бы вам за это заплатили?
– Смотря что подразумевать под «общим делом», – к такому обороту я не был готов.
– Вы человек идейный? – прилип папик как банный лист.
– Относительно, – я старался отвечать нейтрально. Интересно, о каких идеях может идти речь у члена коммунистической партии?
Стаценко внушительно хмыкнул.
– Я придерживаюсь идеи личного благополучия гражданина как основы процветания всего государства, – поспешно заявил я.
– Разумно мыслите, – кивнул Остап Прохорович. – Я вижу, вы не склонны к жертвам ради идеалов.
– К счастью, родина не требует, – сказал я, запуская ложечку в воздушное суфле из креветок. – Эпоха бескорыстного самопожертвования во имя высоких до маразма целей канула в Лету.
Папик сделал губки сердечком.
– Оно и к лучшему, – задумчиво заключил он. – По-своему, вы правы, Илья Игоревич.
Придя ко взаимному согласию, мы дружно расправились с десертом и Остап Прохорович продолжил познавательную экскурсию по дому. В силу специфики своей работы общаясь с богачами, я имел возможность подметить такую характерную черту их характера как неудержимое бахвальство. Машины, часы, а также прочие навороты, которые «новые русские» демонстрируют с таким апломбом, дополнились теперь изысканными диковинами вроде дворянского титула или небесного тела, носящего имя обладателя толстого кошелька. Caveat emptor[4]
По-моему, Стаценко тоже хотел что-нибудь разэдакое, чего нет и вряд ли может быть у других. И, похоже, рассчитывал получить сие через меня. Например, сногсшибательную меморию с дарственной табличкой в престижном музее. Предположения роились у меня в голове, пока Остап Прохорович водил меня по коттеджу. Сам он ни о чем подобном не заикался. Просто водил и показывал. Время откровений пока еще не настало.