– Спасибо, Якоб, я понял.
Не то, чтобы Оливер, или его слуга на
самом деле подозревали, что кто‑то будет следить за ними. Но
привычки, привычки никуда не денешь. В графстве Драккен
неосторожные и невнимательные к мелочам жили очень недолго.
Оливер подхватил небольшой
чемоданчик. Брумос, разумеется: дорогая кожа, отполированные
заклепки, надежные стальные замки.
– Господин, возможно…
Голос слуги дрожал. Чуть‑чуть. Еле
заметно.
– Нет, Якоб, ты же знаешь. Дальше я
один.
– Хорошо, господин. Самоход номер
три.
Оливер прикоснулся к полям цилиндра,
открыл вагонную дверь и вышел на малолюдный перрон.
– Храни вас Королева, господин, –
прошептал Якоб.
Морщинистые пальцы старого слуги,
помнящего младенцем еще отца молодого господина, сжимали амулет.
Крепко, до боли.
2
Полицейских Бранда называют
«валунами». Невысокий, коренастый, серая форма, круглая серая же
каска, полированные стальные пуговицы мундира… Как есть валун. А
еще брандских полицейских также было трудно сдвинуть с места.
– Ты хочешь сказать, что я не могу
выйти в город со шпагой??!
Карл айн Тотенбург был вне себя. Мало
того, что в вагонах второго класса ехало неожиданно много народа и
когда они все вышли на перрон и двинулись к вокзалу, непривычный к
такому людскому скоплению юноша чуть было не растерялся. Одинокий,
посреди безликой массы, сжатой между двумя каменными заборами,
отделявшими зону второго класса от первого и третьего… Он постоянно
спотыкался, уворачивался от мужчин, женщин, чемоданов, сумок,
мешков, тележек, собак… На собаке Карл задержался, ибо такой
любопытной породы еще не встречал и тут же натыкаться начали на
него. Окончательно взбеленило его слово «деревенщина», брошенное
вполголоса кем‑то достаточно осторожным, чтобы произнести
оскорбление тихо и достаточно внимательным, чтобы увидеть
шпагу.
Наконец Карл добрался до здания
вокзала, нырнул под навес, проскочил здание насквозь. Он непременно
прогулялся бы по зданию, разглядывая мраморные полы, лепнину на
стенах и роспись потолков – на потолке мчались в неизвестность
сквозь тьму, туман и пыль паровозы всех мастей – заглянул бы в
маленькие окошечки, к которым стояли хвосты очередей… Но сейчас
юноша был слишком разъярен и мечтал только об одном: поскорее
покинуть эту обитель прогресса и выйти в город. И тут этот
полицейский!