Отец Жозеф закончил свою речь на воинственной ноте, но в его глазах была растерянность. Он надеялся, что ему станут возражать, – тогда бы он оказался на высоте положения: он всегда чувствовал себя уверенно в спорах, особенно с противниками, которых ему удавалось вывести из себя. Но маркиз выслушал тираду священника в вежливом молчании, а когда тот кончил, по-прежнему, не говоря ни слова, взял своими белыми пальцами ягодку клубники. Анжелика, беспокойно переводя взгляд с одного на другого, робко вмешалась в разговор:
– Боюсь, отец Жозеф, что ни у кого из нас, кроме господина де Мартереля, нет достаточных знаний, чтобы разобраться в этом вопросе… Господин маркиз, конечно, может по достоинству оценить… – И умолкла, бросив на зятя умоляющий взгляд.
– Вы слишком скромны, – мягко сказал маркиз. – Отец Жозеф только что изложил нам – чрезвычайно исчерпывающе и поучительно – именно точку зрения человека, не имеющего специальных познаний в этом вопросе. Специалист же, естественно, несколько иначе смотрит на эти вещи.
Анжелика неуверенно улыбнулась: она была несколько сбита с толку, однако всё же полагала, что очень мило со стороны Этьена. известного учёного, так хорошо отозваться об отце Жозефе. Но священник, оскорблённо вспыхнув, отвёл газа и встретил сверкающий злорадством взгляд Маргариты. Он заметил, как она переглянулась с Рене, и сразу догадался, что брат и сестра вполне понимают друг друга и оба его ненавидят.
Он начал с новым интересом рассматривать молчаливого юношу. При первой встрече его пренебрежительный взгляд отметил только внешние признаки норманской расы: высокий рост, атлетическое сложение, лицо, пышущее здоровьем и добродушием, светло-карие глаза, загорелые щеки и густые короткие кудри, – и он подумал: «Ещё один Анри». Сейчас же его вдруг охватила странная тревога, и он почувствовал в Рене врага.
Отец Жозеф ещё раз взглянул на Рене. Мало сказать, что глаза юноши смотрели неприязненно, – в них было холодное презрение, та же бессознательная отчуждённость, что и у его отца. От них обоих веяло таким ледяным холодом, что отец Жозеф, взглянув на часы, вспомнил о якобы назначенной им встрече и поспешно распрощался.
Анжелика проводила его встревоженным взглядом. Для неё он по-прежнему был воплощением святости, так же как зять – олицетворением учёности, но она смутно сознавала, что отец Жозеф преступил границы своей компетенции и попал в смешное положение. На её лице появилось робкое, извиняющееся выражение.