- Но ведь так и есть, - обронил доктор равнодушно, - В этом
кабинете каждый день оказываются самые разные на вид люди, со
своими фобиями, проблемами, комплексами, зависимостями. И каждый
твердо уверен, что его случай - уникальный, и больше я такого нигде
не встречу. Вы не стали исключением, Алиса. Так вот, послушайте
одну простую истину - ваша проблема не уникальна. Совершенно. Даже
то, как вы оказались здесь - не ново для меня. Десятки моих
пациентов становятся таковыми, потому что их приводят то
родственники, то друзья. И каждому можно помочь. Но вы можете стать
исключением, Алиса. Всё что нужно - прекратить с пеной у рта
отрицать очевидное, и открыться мне.
Я слушала всю эту, практически лишенную эмоций, речь, сузив
глаза и тщательно сдерживая рвущуюся наружу ярость. Первый порыв -
расцарапать наглецу глаза - я всё же смогла в себе подавить.
Однако, второй оказался сильнее меня.
Поэтому, чуть наклонившись вперед, я негромко произнесла:
- А как вам вот такой вариант развития событий? - после чего
практически по слогам прошипела, - Пошел ты.
Вскочив на ноги, я стиснула в руках стакан, больше всего на
свете желая бросить его Дану в голову. Однако, калечить медика в
его же кабинете было, кажется, наказуемым. Поэтому, практически
швырнув ни в чем не повинную емкость на столик, я схватила сумку и
направилась к выходу.
Уже у самой двери, вспомнив о первой мысли, посетившей меня в
этом кабинете, я обернулась и добавила, чувствуя, как слова
обжигают горло, словно огонь:
- И кстати, гортензии - не самый удачный выбор для кабинета
психотерапевта. Хотя, такому болвану, как вы, очень подходит. Будь
моя воля, я бы приправила это растение еще листьями салата, для
полноты картины. Всего доброго.
После чего, довольная собой, вышла, от души хлопнув дверью. Не
обращая внимания на возглас секретаря, я пулей пролетела мимо неё,
мечтая оказаться как можно дальше от этого места.
* «Алиса в стране чудес»
Глава третья
После того, как за Алисой закрылась дверь, Дан лишь хмыкнул. Он,
конечно, ждал слегка агрессивной реакции - это было делом для него
привычным - но не настолько. Словно он оскорбил девушку своими
словами или действиями, хотя себя Воронцов виноватым точно не
считал. Он делал свою работу так, как привык.
Дан был по природе таким человеком, которому чужды были лишние
сантименты и проявления чувств. Это распространялось и на работу -
от него мало кто мог дождаться сочувствия, и уж тем более жалости.
Участие - да, без этого в его деле было никак не обойтись. Хотя,
многие его коллеги по ремеслу так и поступали - без лишних
разговоров выписывали рецепты на препараты, расписывали дозировку и
отпускали психически нестабильных людей обратно в мир.