– Что же вы предлагаете сэкономить? – спросил управляющий, маясь от бесконечных забот.
– Миллион, – тихо ответил Вовушка.
– Молодой человек. – Управляющий посмотрел на тощую Вовушкину загорелую шею, на портки с пузырями на коленях, скользнул взглядом по обтрепанной клеенчатой папке, из которой на углах торчали нитки матерчатой основы, и вздохнул. – Молодой человек, разрешаете дать вам по шее, если миллион окажется липовым?
– Разрешаю, – ответил Вовушка. – Все очень просто. Нам незачем рыть трехкилометровую траншею глубиной пять метров, да еще по жилому району. Давайте сместим трассу на полкилометра в сторону и пустим трубу по оврагу. К тому же мы зароем овраг.
Управляющий посмотрел на схему, закрыл на минуту глаза, а когда открыл, они уже были не такими отрешенными.
– Хотите дать мне по шее? – спросил он у Вовушки.
– Я бы с удовольствием дал по шее начальнику стройуправления.
– А уже это сделаю я. И тоже с удовольствием.
А через три года президент республики подписал Указ о присвоении Вовушке звания заслуженного рационализатора – не только за этот проект, но и за десятки других. Вот так. Как заслуженный рационализатор он получил большую квартиру вне очереди, женился, родил сына, потом дочь, в промежутке придумал какой-то хитрый лазерный прибор, защитил кандидатскую диссертацию, бросил производство, перешел в институт, стал доцентом и уехал в Пакистан строить завод. И Вадим Кузьмич Анфертьев полагал, что Вовушка до сих пор поднимает металлургию не больно дружественного нам Пакистана, а тут вдруг оказывается, что он час назад прилетел из Мадрида.
– Дела, – протянул Вадим Кузьмич озадаченно. – Это не Вовушка, а конь мадьярский.
– Конь? – спросила Танька. – А мне сказал, что он Волк. Серый Волк.
– Приедет – разберемся, – и Вадим Кузьмич направился на кухню. – Наталья! Хошь – смейся, хошь – плачь. Едет гость.
– Что еще за гость? – спросила Наталья Михайловна. И Вадим Кузьмич понял, что совершил ошибку, сообщив о новости на кухне, а не в комнате или в спальне. Давно замечено, что женщины на кухне нетерпимее, на кухне женщина находится в явной оппозиции к остальному человечеству, к его заботам, интересам, даже к его развлечениям, а иногда она попросту разочарована в человечестве. Возможно, есть женщины, которые на кухне счастливы, но Наталья Михайловна к ним не относилась. На кухне она страдала и не скрывала этого.