Сидим. Молчим. Не знаю я, что в таких случаях говорит надобно. Когда мою родную бабушку хоронили, совсем малой была, и не помню, как всё было.
– Ну вот, – нарушил молчание мужчина. – Отдохнули. Пойдём подсобишь, – говорит и встав, не дожидаясь моей реакции направился к выходу.
Очутившись во дворе, проследовала за ним к сараю. Внутри оказывает и гроб заготовлен был. Вот и как мы его вдвоём потащим? Как-то жутко от мысли, что уронить можем. Непочтительно это по отношению к усопшей. Но делать нечего, вынесли его во двор.
– Жди тут, – буркнул Кондрат и вошёл в дом, а спустя пару минут вышел, неся на руках Агрипинино тело.
Уложил его осторожно в гроб. Поправил одежду, сложил сухонькие старушечьи ручки на груди покойницы. Перекрестился и взглянул на меня, словно чего-то ожидая. А я… я растерялась.
– Прощаться будешь? – говорит. – Я его сейчас заколочу, она так просила, чтобы вынесли уже закрытый и не открывали за пределами двора.
Это, наверное, была самая длинная фраза что я слышала из уст этого человека. Подошла к гробу, коснулась прохладной руки. Мысленно попросила прощения и поблагодарила за всё, а потом не сдержалась и поцеловала Агрипину в лоб. И тут показалось будто в ответ мне пришла волна тепла и ласки. Словно приняла мои пожелания покойница и в ответ благословила.
Как тащили мы гроб на кладбище отдельная история. Но да – умудрились ни разу не уронить. Там нас уже поджидала вырытая Кондратом яма, верёвки для погружения, крест, пара лопат и венок. Опустить оказалось сложнее всего, но с горем пополам управились. Кинули по жмене земли на крышку. Помолчали минутку, да и принялись зарывать. Сформировали аккуратный холмик, Кондрат установил крест и сколотил по-быстрому скамейку со столиком, пока я венок пристраивала.
– Помянем, – говорит, выставляя на столик две гранённые стопочки и маленькую бутылку водки. – Ты цветов ей потом принеси сюда. Только не садовых, она полевые любила.
В общем, всё это мы умудрились до полудня сделать. Вернулась я в пустой дом совершенно выжатая как физически, так и морально. Прошла к плите, где отвар должен был стоять. Нашла бутыль двухлитровую с ним. Отлила в стакан столько, сколько мне почившая хозяйка всегда давала, выпила и пошла в нашу… вернее, теперь уже мою спальню. Кто-то, наверное, побоялся бы спать в комнате, где недавно ведьма скончалась, но меня Агрипина ни при жизни, ни после смерти не пугала.