— Кислород не отключай. Сначала проверяй приборами, —
посоветовал Суизи. Таня ответила ему добрым-добрым взглядом, в
котором тот мог без труда прочитать всё, что она думает про идиотов
и советы. «А то без тебя бы не догадалась».
Из приборов был комм, он же анализатор. «Всё в одном». Ей
вернули нож, а бластер — нет, но она не настаивала. Экипажу
«Черепахи» так спокойней; они нервничали, огрызались друг на друга,
Суизи прикрикивал на Секиру, Тигр отдавил одну из ног Светлячку, и
оба долго выясняли на универсальном языке, кто виноват и кому нужно
набить морду, общипать шерсть и облущить хитин. Потом помирились, и
всё же Таня прекрасно понимала: они слишком надеются, а если
планета окажется непригодной для жизни?
Илай помалкивал. Таня догадывалась: он тревожится больше всех и
охотно выскочил бы без скафандра, проверять, как там Лямбда и
изменённая грибами планета, но странным образом замкнулся и не
произносил ни слова.
— Скоро вернусь.
Она очень широко обернулась, прежде чем выбраться по всё той же
кривой и скользкой лестнице к шлюзу, закрепить скафандр,
активировать подачу кислорода — и выпрыгнуть прямо к новорожденной
планете.
Таня выплыла из шлюза. Скафандр защитил от перепада давления,
кислород вошёл в легкие на спазматическом полувдохе, секунду спустя
Таня спускалась к безымянной планете — с такой же лёгкостью, должно
быть, Амаури плыл в своём меркурианском озере, где вылупился из
икринки и провёл первые месяцы жизни.
Открытый космос никому не друг и не родная стихия; Таня не
питала иллюзий по поводу мягкой лёгкости. Рюкзак выдал толчок,
помог войти в атмосферу, та оказалась плотной и какой-то
водянистой. С аш-два-о Лямбда перестарался, что ли; ещё Таня
подумала о спорах грибов, передёрнула плечами и продолжила медленно
спускаться.
Серое пузо «Черепахи» висело над головой. Она помахала из
зеленоватых перьевых облаков, следующий раз — только с бывшего
кратера, который стал озером.
— Стыковка завершена, — сообщила Таня в микрофон шлема. Она
осмотрелась по сторонам: новорожденный мир оказался ещё
причудливей, чем на трёхмерке — растения на длинных стеблях с
растопыренными псевдоподиями, похожие то ли на водоросли, то ли на
гигантских амёб, плывущая в небе тина, которая не торопилась
оседать на поверхность. Кое-где вспыхивали почти не различимые при
свете дня фотофоры. Некоторые грибы сохранили сходство даже с
земными предками, раскинув шляпки. На поверхности воды плескались
розовые лепёшки, сокращались и расплывались снова, Таня догадалась,
что это своего рода ферментация или выработка собственно воды на
основе водорода. Колонии микобактерий то сжимались в пятно не
больше ладони, то расползались до пары километров в радиусе.