Таня подкинула нож, жалея об оставшемся на «Черепахе»
бластере.
Она посмотрела на Лямбду. Щёлкнуло: а если…
— Потерпи пару секунд.
Она резанула органический выступ в районе «плеча» робота,
похожий на тёмно-красную застывшую пену. Нервных окончаний у Лямбды
не было, так что тот лишь доложил о незначительных повреждениях и
попросил уточнить назначение операции.
Таня осклабилась:
— Я отомщу за Илая, понял? И за остальных. Я вернусь.
Робот щелкнул что-то невнятное.
— Я отомщу, — повторяла Таня, поднимаясь в густо-лиловую
атмосферу. — За Суизи, хотя он самодовольный ублюдок. За Светлячка,
он всё-таки не плевался кислотой. За Тигра. За Лахудру. За До. За
Амаури, потому что это я должна была ему надрать зад, а не какие-то
левые сволочи. За Илая.
Свет рассеивался, в стратосфере сгущаясь в вечную космическую
ночь.
— За нас всех.
Таня включила кислород. «Шесть часов», — мигнуло сообщение, она
скинула его. Успеет.
В космосе не холодно, думала Таня. Абсолютный нуль в вакууме
переносится проще, чем минус девяносто по шкале Цельсия где-нибудь
на Декабре, малоизученной и малопригодной планете, куда взвод
как-то направили — провести разведку, якобы вездесущие
враги-повстанцы засели. Ребята Тани шутили, что всё, чем засели, то
и отморозили. Никого не нашли, зато она навсегда запомнила
промёрзшие камни, чёрно-серые и белёсые, оттенка скорлупы настоящих
куриных яиц. Изредка попадались массивы льда, непрозрачные и
древние, похожие на доисторических великанов, заснувших от вечного
холода. Воду добывали, скобля ледорубами нависающие глыбы, и
никакой скафандр-изолятор не спасал от холода, он выжигал лёгкие
даже сквозь респираторный фильтр.
Космос обволакивал медленно, тёмным одеялом с россыпью звёзд.
Таня поднималась выше — на орбите терраформированной планеты
крутились искусственными спутниками останки «Черепахи». Их
разметало так мощно, что большая часть вырвалась из гравитационного
поля, растянулась и теперь длинная рука тянулась к местному солнцу.
Навигаторские познания Тани подсказывали, что они всё ещё во
Млечном Пути, но звезда могла оказаться любой из известных или
плохо изученных — второе скорее, всё-таки экипаж «Черепахи»
старался остаться незамеченным.
В космосе не холодно. Скафандр изолировал и защищал даже от
магнитного излучения. Кислород пискнул: пять с половиной часов.