- Да я не знаю, что хватать! - ответил я. - Бери ты, я на
стрёме!
И я отступил к крайнему, ближайшему к дому столбику и осторожно
выглянул из-за него одним глазом, контролируя подходы к дому.
Тора за спиной чем-то шуршала, ругалась и отпускала малопонятные
комментарии. Надеюсь, она найдет в этой куче непонятных шмоток
что-то хотя бы отдаленно похожее на приличную одежде.
- Лайда! - внезапно раздался за спиной, там, откуда мы пришли,
добродушный мужской голос. - Ты, что ли?! Чего забыла так
поздно?!
Похолодев и одновременно облившись горячим потом, я медленно
развернулся.
Да, со стороны поля и вправду стоял немолодой, лет сорока пяти,
мужчина в широкополой шляпе, добродушно улыбающийся в пышные седые
усы. Через плечо были перекинуты вилы на длинной рукояти, а на
другой руке висела корзина, доверху засыпанная пшеничным
зерном.
Откуда он тут взялся?! И почему мы на него не наткнулись?! Мы же
шли прямо через поле!
А мужчина, в свою очередь, разглядел, что Тора это никакая не
Лайда, и его челюсть удивленно поползла вниз.
Но всего на секунду. А потом он нахмурился, скинул на землю
корзину, перехватил вилы двумя руками и завопил:
- Воры! Держи воров!
Продолжая вопить, он замахнулся вилами и побежал на замершую в
замешательстве Тору!
- Беги! - заорал я, кидаясь ему наперерез и отталкивая Тору,
заслоняя ее!
Тора упала, запутавшись в мокрых вещах, а я встал на пути мужика
и заслонился руками!
БРОНЮ!
Сам попросил!
Руки в одну секунду покрылись белоснежной броней, вилы с громким
звоном ударились в них и средний зубец обломился!
- Это еще что за напасть?! - изумился сельчанин и ударил еще
раз!
Сломались оставшиеся два зубца, тогда мужик резко перехватил
оставшийся черенок и ударил им сверху вниз, целя мне в голову!
Да что он себе позволяет?!
Поле зрения резко сузилось - на голове появился шлем! Черенок с
тихим треском переломился об него, мужик удивленно уставился на
короткий обломок деревяшки в своей руке.
Что?! Он?! Себе?! Позволяет?!
Чувствуя, как во мне закипает злость, я шагнул вперед, схватил
мужика за шею и легко, без напряга, поднял в воздух!
И правда - что он себе позволяет?!
На кого вообще он поднял руку?!
Убей его! Мерзкая букашка, чья жизнь не имеет
смысла!..
Мерзкая букаш... Стоп, что?!
Я помотал головой, отгоняя яростное наваждение.
А мои ли вообще это эмоции?! Ведь я не чувствовал ни ярости, ни
ненависти к этому селянину, когда защищался! Я понимал, что он в
своем праве, что мы действительно воры и что у меня нет ни единой
причины убивать его!