Видимо, мужику никак не хватает денег. Решил помочь и стал
подкладывать картонки в Мишину стопку. Рядом сидящие Лёша и Саша
последовали примеру. Денег нам всё едино не положено, чай не на
пенсии, а так хоть человека поддержим. Всеволод просто сидел и
ничего не делал из принципа. Резать, даже по одной штуке, как мы, –
работа не для него. Когда закончились картонки, заготовки стали
складывать по выдавленным полоскам, а вот клеить нам не доверили.
Побоялись, что конечный продукт испачкаем. К отчётливой досаде
желающих подработать, трудотерапия закончилась задолго до обеда.
Ножницы унесли, а за больными записали количество сделанных
изделий. Для расчёта, пояснил Миша. Нас троих включили к нему в
бригаду и вывели общий итог. А Севе поставили ноль, что, впрочем,
его не расстроило.
Кстати, зря. Михаил, как старожил, много полежавший по
больницам, просветил – отказывающиеся работать считаются
невписавшимися в коллектив личностями с асоциальными наклонностями.
Что для первичного анамнеза весьма погано. Проще говоря, диагноз
будет тяжелее. Отказ от приёма лекарств проходит только у таких,
как мы, новичков, но лишь один раз, и то в целях диагностики, с
постановкой жирного минуса в истории болезни.
С пенсией по инвалидности понятно. Моя бабушка-покойница,
которая мне жильё оставила, жила на минимальную пенсию по старости
– сорок пять рублей. Старушке не так много надо, ей хватало. Она
иногда ещё могла сунуть рублишко мне «на кино». Когда я приезжал к
ней помогать по дому, к чаю обязательно была горстка конфет, причём
среди прочих в вазочке лежали несколько шоколадных.
Помогать приходилось раз в пять недель. В коммуналке пять
комнат, и жилец каждой комнаты дежурил по квартире неделю. Кроме
бабушки там жили ещё три пенсионерки и молодая женщина с маленьким
ребёнком. В своих комнатах жильцы наводили порядок сами. Дежурство
заключалось в мытье пола в пятницу. Огромный коридор, застеленный
когда-то дорогим дубовым паркетом, а затем почему-то покрашенный
дешёвым суриком, – основной объект приложения сил. Туалет и ванная
застелены плиткой, и их надо было просто подмахнуть мокрой тряпкой.
На моей памяти в ванной часто стирали и полоскали бельё, но никогда
не мылись, предпочитая ходить в баню. Над раковиной, понятно,
умывались и чистили зубы, но в саму ванну редко залезали. Унитаз
был всегда идеально чист и благоухал хлоркой. У пенсионерки из
первой комнаты был такой бзик – каждое утро она дезинфицировала
унитаз.