Военкомат
В то время на месте всего 2-го Спасского тупика уже построили
одно высотное здание с кинотеатром. Старый бревенчатый дом
разобрали, и наша семья получила двухкомнатную квартиру в
девятиэтажке. Малогабаритную, правда, но тогда всякая отдельная
квартира ценилась. Пусть санузел смежный и ванна сидячая, зато
балкон есть. И лифт. Пол из досок, крашенных суриком. Кухня больше
восьми метров. Хорошая квартира, однако сразу после заселения у
матери с батей разлад и пошёл.
Ближайшим соседом у нас был врач, психиатр из диспансера. Мама
после похорон брата про тот случай, когда я под машиной санки
потерял, вспомнила и отвела меня ко Льву Ароновичу. Тот с мамой
поговорил, старую выписку из больницы прочитал, рентгеновский
снимок посмотрел, потом со мной пообщался, затем опять с мамой. По
результату доктор объяснил, что я хоть не сильно, но болен. Это не
страшно, здоровых людей вообще нет, есть только недообследованные.
Рассказал, что после попадания под автомобиль я машин боюсь, считаю
их немного живыми. Что… Много чего мне про меня рассказал… В
четвёртом классе тогда учился, верил взрослым и говорил, что мне
было велено, другим врачам, когда пару раз меня в санаторий
отправляли.
Я, в принципе, ни о чём таком не думал, пока в начале 1972 года,
в семнадцать лет, не попал на медкомиссию по приписке. В школе
мальчишки знали – в армию положено идти, если не был, значит,
ущербный. Или умный, в институт попал, тогда оно понятно. В
семнадцать лет я вымахал здоровым жлобом. Приятели ласково кликали
Кабаном, Шкафом или Шифоньером. Год я отходил в секцию бокса, три
года занимался самбо, за школу бегал на лыжах и кросс. Самый
сладкий клиент военкомата. Бери такого, тут даже думать нечего. Ан
нет! Они посмотрели карточку из поликлиники и отправили по
врачам.
Стайка парней босиком, в одних трусах, ходила по кабинетам. И
ведь не мёрзли. Нам мерили рост, взвешивали, заставляли дышать в
шланг, чтобы измерить объём лёгких. У окулиста мы читали буквы в
таблице для проверки остроты зрения, в альбоме разглядывали
пятнышки, складывающиеся в цифры. Кто их не видел, того объявляли
дальтоником. Правда, в армию таких всё равно брали.
Когда ждали очереди перед кабинетом психиатра, выясняли у только
вышедших, о чём там спрашивают. Один рассказал: