– Кого я вижу! – воскликнул Мавр. –
Анита!
– Я не Анита! Я Валькирия! – звонко
прощебетала девушка.
Повернувшись к Робину, Мавр
сообщил:
– Это Анита, сестра Варяга. Она
главный позор нашего клуба – толкиенистка!
Последнее слово он произнес с такой
интонацией, что всем сразу стало ясно: в его классификации живых
существ толкиенисты занимали весьма скромное положение, где-то
между бородавчатыми жабами и кольчатыми червями.
– Я не позор, я украшение клуба! И
сколько тебе повторять: я – Валькирия!
– Раз ты Валькирия, то будь добра,
носи скандинавские доспехи. То, что ты носишь, более походит на
сбрую проститутки!
– Нахал! Куда можно бросить мой
рюкзак?
Тут же нарисовался Ахмед:
– Вах, красавица, давай я тибэ
памагу!
– Ух ты! Оно разговаривает! А где
Варяг?
Мавр потупился, обернулся к
Векше:
– Ты не сказал?
Тот виновато покачал головой.
– Ну это, – негр неловко взял девушку
за руки, – только не расстраивайся сильно. Нет больше Варяга, убили
его.
Девушка замерла, еще не осознав
страшных слов, растерянно оглянулась, заглядывая всем в глаза,
будто ожидала, что сейчас кто-нибудь рассмеется, скажет, что это
шутка, а из кустов выйдет ее брат. Поняв, что все серьезно, Анита
закрыла лицо и зарыдала, неловко утешаемая Мавром. Впрочем,
успокоилась она довольно быстро, горе не помешало ей за ужином
уплести чудовищное количество еды и при этом непрерывно щебетать –
бедняжка целых два дня была без собеседников.
– Я питалась только этой гадостью из
рюкзака и ягодами.
– А почему не охотилась? –
поинтересовался Робин. – Или лук у тебя вместо украшения?
– Да нет, обращаться я с ним умею.
Птичек очень жалко. Я бы, может, и решилась, но как приготовить без
огня? В рюкзаке спичек нет, а я не курю. Вчера полдня на дереве
просидела, какие-то черные твари, похожие на бультерьеров, меня
внизу караулили, зубами клацали. Хотела уже было стрелять, как они
сами ушли. Но я так испугалась, что до утра не слезала. А ночью
вспомнила, что у меня день рождения – восемнадцать лет!
– Поздравляю! Хотя боюсь, это был не
лучший день в твоей жизни.
Ахмед тут же закончил трапезу и,
отойдя к опушке, принялся деловито собирать цветы. Анита-Валькирия
посмотрела в его сторону, затем на Робина, в голубых глазах
отразилась напряженная работа мысли, девушка улыбнулась:
– Ты Робин Гуд! Я вспомнила!