Хонду привели к самой здоровенной
хижине, стоящей на краю лагеря, над самой ложбиной ручья. Большую
ее часть занимал грубый стол в окружении лавок. Расположившиеся за
ним трое мужчин лениво стучали костяшками домино. Самый крупный из
них, матерый сорокалетний бритоголовый мужик, похожий на
перекормленного борова, поднял голову и насмешливо хмыкнул:
– Что, Чистюля, новенького привел? А
чего он не связан?
Часовой растерялся, опасливо
проблеял:
– Вождь, он сказал, что ты его
ждешь.
– Да я знать о нем не знал! – в один
миг рассвирепел кабан. – Ты, Чистюля, видно, порядок подзабыл, так
это недолго напомнить.
– Но вождь, он тебя знает! Он сам имя
сказал! – в панике взвыл часовой. – Чистую правду говорю, я и
решил, что все нормально.
– Ладно, – так же внезапно успокоился
Борман, – возвращайся на свой пост. А чтобы память освежилась, три
дня будешь без спирта и баб.
Злобно покосившись на Хонду,
наказанный боевик удалился. Троица главарей уставилась на пришельца
изучающими взглядами. Тот осматривал их с не меньшим интересом,
хотя в его взгляде читалась лишь снисходительная скука. Бормана он
уже запомнил, второй был здорово похож на него, только сала немного
поменьше, а вот третий привлек внимание. Он не походил на нациста,
был весьма корявой, незавидной внешности, будто природа, создав
его, позабыла подтесать многочисленные неровности и напоследок
одарила такой физиономией, что с ней невозможно быть честным
человеком. Улыбнувшись, Хонда кивнул ему, как старому
знакомому:
– Здорово, Валет! Где бы мы еще
встретились.
– Откуда ты меня знаешь? –
насторожился тот.
– Ты больше витаминов ешь, для памяти
очень полезно. И рыбу кушай, там фосфор, он тоже помогает.
– Чтоб я сдох! Хонда! Откуда ты
нарисовался?
– На последнем трамвае приехал. Ты-то
откуда здесь взялся? Слух по миру шел, закрыли тебя лет на
десять.
– Так и было. Тока меня зеленый
прокурор недавно амнистировал. Бегу я, значит, по тайге, ноги
гудят, собачки сзади погавкивают с нетерпением, и тут хлоп, прощай,
старый грешный мир!
– Ты его знаешь? – отозвался
Борман.
– Да так, было дело, мельком
виделись. Это козырной мочила, ситуация неприятная нас свела, он
всем поперек дороги стал, попадись тогда – на куски бы порвал. А
сейчас, чего уж там, будем считать, что разрулили.
– Милый мальчик, – ухмыльнулся Борман
и требовательно спросил: – Но откуда же ты меня знаешь, вот что
интересно?