– Валяй.
– Тебя причисляют к начальству,
лучших ребят в боевики, остальных обижать не станут, баб трахнут.
Пленных требуют отпустить. Ну как тебе?
– Не вдохновляет. Кто у них главарь?
Как человек.
– Обычная сволочь. Считает себя самой
хитрой задницей в мире. Он уверен, что ты это предложение не
примешь.
– Понятно. Значит, местный фюрер
хочет поторговаться, как еврей на базаре. Это уже радует. Ладно,
иди к Мавру, он тебя к делу приставит.
За ужином Робин огласил всем
предложение противника. Надо сказать, оно не встретило понимания, а
неугомонный Хонда поспешил сгустить краски и добавить жару:
– Анита, я Борману тебя описал, он
остался очень доволен, аж слюни пускал, приказал своим слугам
расширить кровать.
Девушка подавилась, закашлялась.
Ахмед постучал ее по спине, серьезным тоном мрачно пообещал:
– Я сам его иметь на этот кровать.
Пусть длиннее дэлает, а то нэ люблю, когда ноги висеть, коленка
сильно больно.
– Что же нам тогда делать? – спросила
Лена.
– Пока сидим тихо, – сказал Робин. –
Завтра Хонда опять к ним сходит, с новым предложением. Посмотрим,
что они скажут, там видно будет.
– Да там, в натуре, почти все в
железе, как рыцари, – восторженно докладывал Ганс. – Ну чисто
крестоносцы!
– Ты пургу не мети, – степенно
охладил его Борман, – по порядку говори. Сколько их, кто, как? Чем
там занимаются?
– Ну их там человек пятнадцать. Пять
баб, это точно. Два ружья, больше не видел. Доспехи – неизвестно, у
всех или как. Они их то надевают, то снимают, никак не поймешь. Но
сбруя там классная! Кольчуги, латы, какие-то пластинчатые
штуковины, шлемы – все четкое, красивое, чистый Голливуд. Мечей не
счесть, топоры здоровенные, кинжалы. Луков полно, у них на пляже
стрельбище, без конца тренируются, сволочи.
– Хорошо стреляют?
– Да не понять, я далеко сидел, даже
бинокль не помогает. Но вроде попадают. Девки у них полный отпад, у
меня аж линзы запотели.
– Ишь ты! Как стреляют, ты не понял,
а баб рассмотрел во всех подробностях. Интересное у тебя зрение,
может, вынуть один глаз, посмотреть, как он устроен?
– Борман, да ты че? Я же тебе не
гоню! Бабу правильный мужик где угодно разглядит! Сюда этот,
белобрысый, топает, что вчера приходил. Я как его увидел, сразу
обратно дернул, ребят одних оставил, пусть смотрят.
– Ага, а вот и он, легок на помине.
Иди сюда, Хонда, садись.