Поглядев на скорбно-мученическую
физиономию пасынка, отчим вздохнул:
– Можно хотя бы узнать за что?
– Ста… То есть они сказали, что я
хуже всех стреляю из лука и позорю свое имя.
Отчим привел Робина в секцию стрельбы
из лука. Тренер одобрительно осмотрел фигуру нового ученика. Из
наследия отца его заинтересовали длинные руки, а по немалому носу
он щелкнул пальцем:
– Придется подрезать, а то тетиву
будет задевать. Зовут-то тебя как?
– Робин.
Тренер оживился:
– Гуд?
Кличка осталась на всю жизнь. Ради
справедливости следует заметить, что тезку своего он больше не
позорил, успехов в спорте добился немалых, а в тринадцать лет его
перестал колотить Груша – после того как сам был крепко бит.
На охоту Робин попал почти случайно.
Он частенько ездил на рыбалку с соседом Серегой. Тот рыбалку
обожал, но не чурался и охоты. Зная о спортивном прошлом Робина, он
проникся идеей приобщить его к благородной забаве, особо мечтая о
том, чтобы тот вместо ружья воспользовался своим любимым оружием.
Серега работал в милиции водителем и, как все его коллеги, при
желании мог быть очень настойчивым. Так Робин оказался в автобусе в
компании сотрудников внутренних органов. На момент знакомства те
уже были не вполне трезвы и настроены весьма благодушно. Вид
бравого лучника их ничуть не изумил, к великой досаде Сереги. Так
же равнодушно они отнеслись к необычному имени, удивил их только
отказ пить водку из горла.
Ехали весело. Энергия в охотниках
била через край, в салоне гремели песни и звучали бравые рассказы о
трудовых буднях и эпизодах прежних охот. Сосед Робина нашел в
молчаливом парне благодарного собеседника, и на фоне его охотничьих
рассказов приключения барона Мюнхгаузена выглядели бледновато и все
более меркли с понижением уровня жидкости в бутылке. Умолк он лишь
в конце пути, когда, после очередного глотка огненной воды, устало
смежил веки. Из-за этого Робин так и не узнал концовку его
очередной истории. Полная опасностей охота на последнего мамонта
проходила в дремучем лесу острова Шпицберген возле Якутска, где его
собеседник проходил срочную, карауля с вышки колонию опасных
сексуальных маньяков-людоедов, причем служил он в рядах десантных
войск и, будучи в чине капитана, почему-то командовал майорами.
Из автобуса многих пришлось выносить,
к чему в охотхозяйстве отнеслись с пониманием. Действо продолжилось
за оборудованным под навесом дощатым столом. Робин все более ощущал
себя лишним на этом празднике жизни. Пить он не любил, а сейчас и
вовсе объявил сухой закон, твердо намереваясь приобщиться к
таинству охоты. На его вопрос, когда собственно начнется главное
действо, охотовед почесал затылок, покосился в сторону стола и
изрек: