– Не преувеличивай, – попеняла она мне. – Этим утром мы находились по другую сторону того дерева.
Я закрыл глаза и проглотил первые пять-шесть ответов на ее реплику.
– Так сколько? – повторил я.
– Думаю, мы можем свалить отсюда после того, как завернем вон за тот угол.
– Но до того угла добрых двадцать пять футов! – запротестовал я.
– Совершенно верно, – подтвердила она. – Я думаю, к заходу солнца мы будем там.
– Неужели нам нельзя просто добраться туда с обычной скоростью?
– Ни в коем случае. Нас заметят.
– Кто?
– Кто-нибудь. Ну, например, твоя поклонница.
– Моя – кто? – моргнул я.
И верно: за нами, героически пыхтя, двигалась брюхоножка. Поняв, что я смотрю на нее, она принялась медленными, но полными энтузиазма движениями покачивать своими глазками на стебельках.
– Она почти час ползет за тобой, – доверительно сообщила Тананда. – Вот потому-то я и спешила.
– Это решает дело! – заявил я, переходя на нормальный шаг. – Пошли, Тананда, давай убираться отсюда.
Когда я уже завернул за угол, а Тананда догнала меня, послышались пронзительные крики – брюхоноги подняли тревогу.
– Что с тобой творится? – возмутилась Тананда. – Мы могли бы…
– Убираемся отсюда – сейчас же! – приказал я.
– Но…
– Помнишь, как я приобрел дракона? – рявкнул я. – Если я позволю влюбленной улитке последовать за мной домой, Ааз выгонит меня из своих учеников. Ну, ты намерена вытаскивать нас отсюда или мне применить И-Скакун и отправиться домой?
– Не злись, – успокоила она меня, начиная ритуал смены измерений. – Хотя тебе не следовало бы волноваться – мы ищем товар, но товар вовсе не живой.
Мы оказались в другом измерении прежде, чем я успел попросить ее объяснить, почему она хихикает. Так и шло: измерение за измерением, пока я не бросил попытки предсказать непредсказуемое и не привык обращать внимание только на то, что есть. Даже это оказалось трудным. Хотя бы потому, что у меня возникли некоторые неожиданные сложности с Танандой. Раньше я этого никогда не замечал, но она и впрямь очень тщеславная особа. Она хотела не просто выглядеть как туземка – она хотела выглядеть как привлекательная туземка.
Всякому, кто думает, будто красота – понятие универсальное, следует посетить некоторые из тех мест, где побывали мы. Какую бы гротескную форму ни требовалось мне скопировать, Тананда всегда вежливо просила улучшить ее внешность. Наслушавшись за несколько дней, что «волосы должны быть более тусклыми», или «разве мои глаза не надо сделать чуточку более налитыми кровью?», или «побольше слизи под мышками», – я готов был завопить благим матом. Вероятно, это казалось бы не так обидно, если бы ее внимание к деталям распространялось хоть самую малость и на мою внешность. А я слышал только одно: «Ты? Ты выглядишь отлично». Вот потому-то я и говорю, что она тщеславна, ее больше интересовала собственная внешность, нежели моя.