В коридоре послышались шаги Крокуса.
– Темно у вас, как в пещере, – посетовал он, входя в комнатку.
– Где Апсалара? – спросил Скрипач.
– В саду осталась, где ж еще?
Сапер мысленно одернул себя. Он никак не мог избавиться от воспоминаний прошлого.
«Когда девчонка пропадала из виду, это всегда предвещало какую-нибудь беду, – думал он, мысленно рассуждая сам с собой. – Я постоянно озирался – не появится ли она у меня за спиной. До сих пор трудно поверить, что Апсалара не имеет ничего общего с той хладнокровной убийцей. Но если Котиллион вдруг опять возымеет над нею власть, она с прежним хладнокровием перережет нам глотки».
Вздохнув, Скрипач принялся растирать затекшую шею.
Крокус плюхнулся на стул и потянулся к кувшину.
– Мы устали ждать, – заявил парень. – Если так уж нужно пересечь эту проклятую пустыню, давайте поскорее убираться из Эрлитана. Дышать нечем! У задней стены сада – целая гора разной гнилой дряни. Сточную канаву забило. Крысы там так и пасутся. Ночью спать невозможно. Духота и мухи. Того и гляди, мы здесь чуму подцепим.
– Скорее «синюху».
– Это еще что?
– Болезнь такая. Язык распухает и становится синим, – объяснил Скрипач.
– И чего потом?
– Болтать не сможешь.
Луна еще не успела взойти, и путь к Дженрабу освещали только звезды. На вершину холма вел старый пандус. Местами в нем зияли провалы – каменные глыбы нашли себе применение в других частях города. Из дыр торчали спутанные ветви кустарников, чьи длинные корни уходили глубоко в землю.
Калам осторожно огибал эти дыры, стараясь, чтобы его ненароком не увидели снизу. В Верхнем городе было неестественно тихо. Редкие малазанские караульные чувствовали себя как на кладбище, окруженные сонмами призраков. Чтобы хоть как-то преодолеть гнетущее чувство, они громко стучали коваными сапогами, и потому ассасину удавалось вовремя убраться с их дороги.
Калам дошел до самой вершины, проскользнув между двумя глыбами известняка – остатками внешней дворцовой стены. Над ярко освещенным зданием возвышалась покосившаяся Первая крепость – некогда жилище священного эрлитанского фалахада. Она была похожа на руку со стиснутым кулаком, простертую из догорающего костра. Теперь в крепости дрожал от страха малазанский наместник, не желавший слушать ни возбужденных нашептываний «красных мечей», ни предупреждений малазанских шпионов и местных прихвостней, которых еще не успели разоблачить и убить. Опасаясь за свою жизнь, наместник приказал стянуть сюда все малазанские силы из фортов, окружавших Эрлитан. Крепость не могла вместить такого количества солдат, и многим приходилось ночевать во дворе, под открытым небом. Дрянная вода в засорившемся колодце угрожала поносом и более серьезными бедами. В гавани, под охраной небольшого отряда военных моряков, на якоре стояли две старинные фаларийские триремы. Пока что никто не нападал на малазанцев и открыто не выступал против них, однако захватчики уже ощущали себя осажденными со всех сторон.