- Шлёт тебе привет и уверение, что он помнит про обещание. А я
подумал, что старый дядька меня совсем не узнал.
Воевода улыбнулся правой стороной рта, левая сторона и нос уже
успели припухнуть:
- Не сразу, но узнал. Ты вырос… уже настоящий воин. Не забыл мои
уроки по стрельбе?
- До сих пор вся задница в синяках… прости грубого степняка,
прекрасная Вела.
Сергей рассмеялся вместе со всеми.
«Похоже, что Рока Орола и его сына знают все. Вообще все знают
всех. Прямо одна большая деревня».
Очень скоро всё пришло в движение. Четверо воинов ушли куда-то в
сторону. Вскоре вернулись только двое с целым стадом чуа. Горные
чуа были немного пониже степных, но лапы были толще, грудь шире.
Впечатление усиливала более густая тёмная шерсть.
Покол Вен не размахивал руками, не кричал. Даже почти ничего не
говорил, но сразу было заметно, что руководить он умеет отлично и
дисциплина у него в дружине на самом высоком уровне. Ширина
настоящей дороги, а не степной тропы позволила построиться попарно.
Впереди четверо воинов, за ними – сам Покол Вен с почётными
гостями, потом – остальная дружина.
Двигались быстро, хотя дорога оказалась куда оживлённее степных
тропинок. Повозки, вьючные боды, реже – пешие. Все торопливо
уступали дорогу, некоторые кланялись, хотя без особой истовости,
так – на всякий случай. Было ясно, что слухи о появлении Лона если
и просочились через Ножницы, то особого распространения ещё не
получили. Проехали без остановки пару постоялых дворов. Сергей
такую плотность отметил сразу. Удивился. Дорога в степи, хотя и
была натоптанной, но после Ножниц это был просто взрыв. Похоже,
значение этого тракта для внутреннего потребления басов была на
порядок важнее, чем для связей со степью.
Наконец появилась упомянутая воеводой Башня. Угрюмая бочка
высотой с четырёхэтажный дом выглядела бы угрожающе, если бы её
конический деревянный шатёр, не был подсвечен золотыми лучами
заходящего солнца.
Темнота подкралась стремительно, а вместе с ней и усталость.
Волк только теперь осознал, насколько его вымотала эта прогулка по
степи со всеми её тревогами. Он ещё как-то держался, за ужином, но
едва оказался в отведённых персонально для него «покоях», то просто
рухнул на лежанку, заботливо укрытую шкурами в три слоя каким-то
транжирой. С момента отъезда он в первый раз действительно заснул
спокойно, почувствовав себя, наконец, в относительной безопасности.
Сначала он даже не понял, почему проникся к этим людям таким
доверием.