Он её знал.
Мара… для него, наверное, Марьяна — ласковое сокращение красивого имени казалось чем-то до неприличия интимным. Было в этих четырёх буквах что-то манкое, порочное и невинное одновременно. Как и сама Мара.
Стас тряхнул головой, отгоняя непрошеные фантазии. Что-то взбурлило в крови — сладкое, как тягучий кленовый сироп, запретное и острое, как лезвие бритвы.
Стас усмехнулся. Сегодня определённо странный день, и мысли в голове странные. Но, может быть, в этот богом забытый город, в крошечную точку на карте, он приехал не зря?
Мара ещё раз оглянулась, едва заметно нахмурилась — Стас бы этого не заметил, не смотри он на неё так пристально. Робко переступила с ноги на ногу, крепко держась за сумку. Закрылась ею, словно щитом, а во взгляде не то страх, не то растерянность. Марьяна, в своём тёмно-синем платье и светло-бежевом пальто, с умопомрачительно длинными ногами и пухлыми губами, наводящими мысли о грехе и пороке, казалась здесь чужеродной. Спустившейся с неба ожившей мечтой.
Стас снова тряхнул головой и следом сделал то, о чём пожалел уже через секунду: он поднял руку и, привлекая внимание Мары, махнул. И она заметила. Глянула на него рассеянно, прищурилась, разглядывая, и… узнала.
А узнав, улыбнулась и шагнула к нему.
— Аня, ты где? — нетерпеливо бросила в трубку Мара, когда такси высадило её у знакомого бара, в котором планировали провести вечер вместе с подругой.
Но у той снова что-то стряслось. Впрочем, Аня была беспокойной натурой, у которой что ни день, то приключение.
— Прости-прости! — лепетала в трубку подруга, задыхаясь, словно от быстрого бега. — Павлик из командировки неожиданно вернулся. Обещал только завтра, но их с приисков раньше отпустили. Ты же понимаешь… прости меня, а? Давай завтра вечером выберемся?
Мара разозлилась. Ещё не отойдя от дурацкого разговора с Андреем, она крепко стиснула зубы, чтобы не отыграться на подруге. А может, она просто Аньке завидовала, потому что у той была любовь, а у Мары только одиночество, которое вдруг начало тяготить?
— Ты обиделась? — спросила Аня, почувствовал настроение Мары. — Если обиделась, то я сейчас приеду. Брошу Пашку и приеду. Что он, не поймёт?
Паша бы понял, только Мара не нуждалась в таких жертвах.
Мара посмотрела вверх, на стремительно темнеющее небо, будто там могла найти своё терпение. Что за день такой? Весь наперекосяк!