И снова захотелось быть красивой для конкретного мужчины — такого она от себя не ожидала. Но платье было куплено, а Варя бросила попытки выведать информацию. В конце концов, какая разница, что будет делать Марьяна, если её глаза так светятся?
— Ты даже не попросишь меня быть осторожной, — улыбнулась Мара, прощаясь с сестрой у лифтов. — Что с тобой, Варвара?
Варя только хохотнула в ответ и обняла сестру перед тем, как мягко подтолкнуть Мару в распахнутые створки подъехавшего лифта.
— По-моему, тебе давно уже пора стать чуточку безрассуднее, — философски заметила Варя и улыбалась до тех пор, пока створки не закрылись.
Спускаясь вниз в новом тёмно-красном платье, Мара улыбалась. А ведь Варя права: Марьяна тысячу лет не делала глупостей. А может, не делала их вовсе никогда. Да, её многие, включая собственную семью, считали лёгкой и весёлой, активной и позитивной, не зная, что в глубине души она уже давно забыла, что такое настоящее веселье.
Машина остановилась на парковке, и водитель покинул салон, оставив после себя влетевшую через дверцу осеннюю прохладу. Мара, наконец, расслабилась и снова улыбнулась, позволяя себе этим вечером всё. Она даже телефон поставила на беззвучный режим, чтобы ни одна живая душа не разрушила её хрупкий радостный покой.
Стас в оглушительно красивом костюме, накинутом на плечи пальто, выглядел сошедшим со страниц глянцевого журнала, хотя его внешность нельзя было назвать слащавой или излишне приторной. По-настоящему мужественное лицо, острые скулы, хищный ястребиный взгляд, который он часто прячет под полуопущенными веками, жёсткий рот. В нём, будто бы целиком состоящем из острых углов, Мара чувствовала силу, а ещё боль. Что-то скрытое глубоко внутри, и от этого делалось холодно. Стас много улыбался, но Маре постоянно казалось, что ему это даётся непросто.
— Ты всегда костюмы носишь? — спросила первую пришедшую в голову глупость, а Стас засмеялся.
— Нет, иногда я их снимаю. Полностью.
— И почему все твои фразы звучат настолько двусмысленно?
— Никакой двусмысленности. Только голая ничем не прикрытая правда.
— Вот! Опять! — Мара тоже не сдержалась, прыснула смехом, и он зазвучал в машине, как музыка.
Скрипнула кожа обивки, Мара погладила её рукой, наслаждаясь приятным ощущением.
— Пойдём уже, а то скоро здесь столько людей припаркуется, что из машины не выйдем, — Стас толкнул дверцу со своей стороны, пружинисто стал на землю.