— Чужую? — переспросил родственник без тени улыбки. — Ты мой брат. Я лишь беспокоюсь.
— Смотри, брат, могу оказать тебе ответную любезность! — Арвинг недовольно нахмурился, не понимая, о чем я толкую.
— Ты ведь не нашел себе жену — могу поговорить с отцом. — Заканчивать мысль я не стал, а пошел в сторону загона.
Брат остался за спиной и не видел, как я поморщился от досады. А ведь в детстве мы дружили вопреки недовольству Ирвиллы. Вместе бегали по стану, ловили рыбу, охотились в степи и даже проказничали сообща. Когда же мы стали врагами? Наверно, когда повзрослели и поняли, насколько мы не равны, несмотря на родственные узы. Я понимал нежелание брата опускать свой авторитет в глазах народа. Однако не мог понять, почему брат считал меня соперником? Он будущий вождь, не я. К чему все эти женские игры? Они недостойны будущего вождя. Арвинг поступал глупо и необдуманно.
Марьяна
Пробуждение было тяжелым, голова гудела, тело знобило, а во рту обосновалась пустыня. Я открывала глаза осторожно, боясь яркого света, но в шатре царствовал полумрак. Магические шарики небольшого диаметра горели над столом, в помещении слышался треск дров. В обычное время мне показалось бы это милым, но сейчас этот звук казался слишком громким, заставляя меня морщиться от боли. Подхватив вторую подушку, я накрыла ей голову, стало лучше. Можно было бы и отдаться в объятья Морфея, но, увы, пить хотелось сильнее.
На счет три я встала. Слишком резко. Голова пошла кругом, и я едва удержалась на ногах. Дойдя до кувшина, налила себе холодной воды. Выпив залпом несколько стаканов, почувствовала себя чуть лучше. Аспирина в этом мире можно было и не просить, может, рассольчик? Хотя откуда? Вспомнив о корове, решила, что кефир вероятнее добыть. Главное — найти мужа. Только где же его искать, особенно когда сама полуживой труп?
Эх, тяжела жизнь в племени. Это тебе не современный мир, где таблетки в каждом доме и мобильные телефоны даже у детей есть.
Настроение, которое и так было на нуле, вырыло ямку и залезло в норку. Ну психанула я на этого гада, амбала недоделанного. Ну решила ему кузькину мать показать при всем роде, но зачем я согласилась быть этой сквок–ори? Кто мне скажет? Порыв души, чтоб его! И взгляд Ирвиша, полный тревоги.
Да и пессимизм мой тоже хорош! Нашептывал, предатель: