– Максим… только ответь честно. Эта женщина. Вчера… ты и она?
– Тссс, – приложил палец к ее губам, – другие женщины давно вымерли. Ты не знала?
– Лжец.
– Нет. Зачем мне лгать? Для меня они вымерли, малыш. Все до единой. Кроме тебя.
Жадно поцеловал ее в губы и с неохотой разжал руки.
– Поехали?
Кивнула и вдруг попросила меня подождать. Убежала куда-то и вернулась через минуту.
Уже в машине, когда взял ее за руку, нащупал обручальное кольцо и стиснул ее пальчики. Маленькая строптивая ведьмочка признала себя моей. Я триумфально посмотрел ей в глаза, и она, прикусив губу (черт, мы вернемся, и замучаю этот рот, затерзаю его самыми грязными способами) опустила ресницы.
– Я думал, ты никогда его не наденешь.
– Я тоже так думала.
«- Зверь, брачная ночь обычно бывает после венчания, а не до! Мы заждались! – крикнул кто-то из них, а у меня щеки вспыхнули.
Она сильно сжала мою руку, и я видел, как на ее глазах выступили слезы.
От счастья я сам не мог выдавить ни звука. Даша то улыбалась, то с трудом сдерживала дрожь и я видел как она нервничает, как светится изнутри.
Перед тем, как я надел ей на палец кольцо, она задала мне один единственный вопрос:
- Мой? Правда мой?
- Весь… маленькая. Больше, чем свой.
- Я люблю тебя…- вырвалось у нее, и почему-то над головами зазвенел колокол, пугая голубей, которые с шелестом вспорхнули с окон.
- Этого мало… Дыши мной, - шепнул ей на ухо».
2. ГЛАВА 2
Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь — захочешь удержать. А удержать ничего нельзя...
(с) Эрих Мария Ремарк
Я остановил машину у дома Фаины, где сейчас находилась Тая с няней. Посмотрел еще раз на Дашу. Бледная, слегка напуганная и встревоженная, но полна решимости. Моя девочка, да, сложнее всего встречаться с собственной совестью, особенно, если она не чиста по отношению к кому-то… а если этот кто-то твой собственный маленький ребенок, то нет ничего ужасней, чем ощутить щемящее бессилие перед невинной и всепоглощающей любовью к себе.
Я взял ее за руку и посмотрел в голубые глаза, слегка подернутые дымкой.
– Все будет хорошо. Она, конечно, тот еще чертенок, но не настолько все ужасно.
– Я боюсь… боюсь, что…
У нее в глазах блеснули слезы.
– Что не простит тебе твоего отсутствия?
Даша кивнула, и я усмехнулся от того же самого щемящего чувства внутри.