- Я, Тимофей, вижу Игнатьева насквозь, а вот ты для меня
загадка. И пока в тебе не уверен.
- Зря вы так! Пока я на вас работаю — буду все делать
добросовестно, а вот сколько это продлится — сам не знаю.
- Не очень обнадеживающе звучит, но жалованье я тебе все-таки
увеличу.
-10-
В одно из воскресений конца мая Карташова пригласил Аким
Захарович на семейный ужин. Это было необычно: своих работников
Гордеевы никогда не приглашали в дом, предпочитая близкий круг
купцов и городских чиновников.
«Явно не к добру», - забеспокоился Тима. - «Вроде больших
прегрешений за собой не чувствую, а как-то не по себе». Отец и сын
хорошо относятся к нему, но он также прекрасно понимал: это больше
напоминает отношение к коню-тяжеловозу, уверенно везущему большой
груз. Собственно, ему этого было пока достаточно.
В деньгах он не испытывал нужды, поскольку жил один и тратить их
особо некуда и предпочитал копить. Правда, за пошив костюма
пришлось отдать полумесячное жалованье, зато на еду уходили не
больше десяти рублей в месяц.
В этом недавно сшитом костюме Тимофей и отправился в гости к
хозяевам. Дом Гордеева - один из немногих каменных в два этажа и
стоял на правом берегу Шилки, хотя контора, склады и порт были на
левом. Карташов переправился через реку на пароме, держа пиджак в
руках; было жарко, а до вечерней прохлады еще далеко.
До начала визита осталось время и Карташов прогулялся по
центральной улице станицы. Летом в разгар навигации людей было
заметно больше, особенно в хорошую погоду. Переселенцы обычно
останавливались на окраинах станицы и дожидались пароходов или
попутных плотов, а в центре гуляла цивильная местная публика и
приезжие торговцы.
Тимофей заинтересованно бросал взгляды на встречных и попутных
молодых женщин и барышень, иногда удостаиваясь и ответных. Еще бы:
высокий молодой человек в отличном костюме с наглым оценивающим
взглядом вполне годился на роль жениха.
Увы! Для себя Карташов уже все решил: « С такими доходами
заводить жену и потомство не просто глупо, а преступно. Вот
накоплю, тогда посмотрим».
Действовать по методу Игнатьева не позволяло советское
воспитание, по крайней мере, пока.
Прогулка по станице улучшила настроение и Тима уверенно постучал
в дом своих хозяев. Дверь открыла открыла немолодая горничная,
которая с недовольным лицом забрала картуз и проводила юношу в
гостиную. Почти сразу в нее вошел и Аким Захарович: