Тимофей не стал менять свой проверенный винчестер на дробовик,
да и охотиться не хотел, но раз уж приехал... .
Пока шли к месту Карташов любовался девушкой: в охотничьем
костюме на белоснежном фоне она была великолепна.
- Вот так дураки и женятся: посмотрят на точеную фигурку или
хорошенькую мордашку и готово, - пробормотал он, отойдя от Ларисы
саженей на пятьдесят. - А то, что далеко не ангел, узнают слишком
поздно, когда пяток детишек бегают под столом.
Когда подошли ближе к лункам, вылетела сначала одна птица.
Лариса немедленно выстрелила и попала. Сразу после выстрела
поднялась вся стая. Тима навскидку выстрелил десять раз, не особо
заботясь о результате и посматривая больше в сторону Лариса. А та
вошла в азарт, быстро стреляла, тут же перезаряжала и опять.
Через пять минут наступила тишина и Тима поспешил к девушке.
- Нормально все? - спросил он, озабоченно глядя на Ларису.
- Молодой человек, мне нянька не нужна, - недружелюбно заявила
девушка, положила ружье и побежала собирать добычу.
«Ну и характер, точно ведьма будущая», - подумал Тимофей, но
покорно пошел следом.
Гришка тоже бегал по полю и относил трофеи в розвальни.
- Отлично постреляли: шесть косачей и четыре тетерки. Из них
двух косачей старшой подстрелил, а мы с вами, барышня, выходит по
четыре взяли. Как вам, понравилось?
- Да, очень интересно. А на кабана также весело? - с Гришкой
девушка говорила с улыбкой.
- Да, обхохочешься. Главное, не уснуть, лежа в засаде, -
сумрачно заявил Тима, но Лариса даже не повернулась в его
сторону.
«Что она опять себе нафантазировала?» - сердито подумал Тима. -
«Умная, богатая девица, а в голове тараканы правят. Наверное, от
безделья. Вот работала бы за еду, то и дурацких мыслей было бы
меньше».
Признаваться в том, что Лариса ему нравится, Тима не собирался
ни себе, ни ей . Тем не менее, она дулась на него не просто так,
видимо, женское чутье не подводило.
Гришка с добычей быстро пошел к лошадям, а Лариса вытащила
фляжку и напилась.
- Очень вкусно. Давно хочу спросить: почему ты меня ненавидишь?
- по-женски нелогично выдала она.
Тима даже икнул от неожиданности, но быстро пришел в себя.
- Как классово чуждый элемент. Ты эксплуататор — я подневольный
труженик, - он хмуро сдвинул брови, с трудом сдерживая смех.
- Все дурачишься? Ты относишься ко мне, как к магазинному
манекену, а я ведь живая! У меня чувства есть! А ты все время среди
леса и сам стал чурбаном бездушным! - с каждым словом Лариса
заводилась все сильнее.