— Юкари не нападут, — сказал Сандор.
— Как скажешь, — Орца чуть склонил голову, — как поживает моя
сестрица?
— Всё так же красива, — ответил Сандор.
— Всё так же одинока, — Орца ухмыльнулся, затем пожал ему руку и
тоже покинул молодого гайдука.
Такой намек не понял бы только полный глупец. Сандор утер
бусинку пота со лба. Выходит так, что брак с Гиселой оставался чуть
ли не единственным выходом из ситуации.
Брак и силки, что Орца накинет ему на шею.
Сандор вдруг осознал, что в подобном положении, возможно,
оказался и покойный Рацо.
Пусть его войско было больше, того что имел он, но оно было
ничтожным в сравнении с объеденными силами соседей. Господин трех
остров сменился, но старые порядки менять никто не хотел.
Он глянул в сторону возвышения с креслом, Тиссен оказался
свободен и о чем-то оживленно беседовал со своими спутниками.
Сандор двинулся в сторону хозяина чертога, будет грубостью не
представиться лично. А затем можно будет и покинуть праздник,
делать ему тут явно больше не чего.
Старик приметил его на подходе и, оперившись на плечи
собеседников, поднялся.
— Сандор Абракс, — представился молодой гайдук, протянув
руку.
— Беда Тиссен, — хозяин чертога пожал её, рукопожатие оказалось
сильным.
— Мои сыновья, — старик махнул на своих помощников, — младший
Гёза и старший Бела.
Оба поклонились, Гёза едва заметно сощурился, Бела же никак не
изменился в лице и глядел мимо него.
— Я слышал, что небеса трех остров в последнее время стали
неспокойны, — сказал Тисенн.
— С озареньем Великого пламени мне удалось их усмирить, —
ответил Сандор.
— Хорошо если так, очень хорошо, — проговорил старик задумчиво и
уселся обратно в кресло.
Сандор уже было приготовился к очередной словесной игре, но
собеседник его казалось, утратил к нему всякий интерес. Он не стал
сам навязывать беседу, коротко кивнул всем троим и быстрым шагом
направился к выходу.
Гёза, глядя в след уходящему гайдуку, двинулся к краю залы.
Проходя мимо кружащих танцовщиц, он жестом подозвал одну и уперся о
колонну, так чтобы его было не различить большей части гостей, что
собралисьв центре помещения.
Темнокожая женщина приблизилась к нему и отвесила легкий
поклон.
— Что скажешь, Талана?
— Господин, — поприветствовала она, — изумительный праздник!
— Да неужели? — ехидно переспросил Гёза, изумрудные глаза его
забегали по изящной фигуре, едва укрытой блестящими тканями.