— Добавь ка скорости, рулевой — сказал гайдук, повернувшись к
нему.
Атли взглянул в глаза господина. Прежняя уверенность вернулась в
них, от мимолётной растерянности и удивления не осталось и
следа.
Они вернулись в рубку, и Атли сменил мальчика у руля, добавил
скорости, просигналил воинам готовность, а машинному отделению
команду, что нужно выдать из котлов все, на что они способны.
Гайдук стал подле него и устремил взгляд вперед. Кулаки его
сжались, так что костяшки побелели.
— Ты решил бороду отращивать? — спросил он.
— Пожалуй, да.
— Просто лень бриться или это что-то у вас юкаров означает? —
спросил гайдук еще, не отрывая взгляда от передних окон рубки. Как
понял Атли, мысли господина были далеко.
Праздные вопросы лишь скрывали напряжение. Он решил подыграть. К
тому же мальчишка Индор был рядом, видимость того, что его господин
держит всё под контролем, тому не помешает.
— Бороду принято отращивать, когда достиг в жизни какого важного
этапа.
— Например?
— Обзавёлся семьей. Получил власть. Нашел новую цель.
— И за бороду, конечно же, отвечает какая-нибудь мать бород?
Индор, сидящий в углу рубки, прыснул. Атли косо глянул на него,
мальчик тут же подобрался. Мужчина улыбнулся ему и подмигнул.
— Такой богини нет, но у Всеотца борода есть. Его жрецы и
последователи бороды тоже отращивают. Адьяры бороды не любят?
— Старики отращивают, — коротко ответил гайдук.
Атли оглядел на господина с ног до головы. Он стоял, словно
каменный истукан, казалось, каждая жила на тела была напряжена.
— Мы её найдем, ветра на нашей стороне.
Гайдук на миг глянул на рулевого и с едва заметной улыбкой
кивнул.
— Пусть раздуют наше пламя сильней, эти твои ветра.
Едва вернувшись в свою каюту после вылазки, Сандор ощутил
мертвецкую усталость. Последние ночи он плохо спал, и теперь
бессилие навалилось с утроенной силой, глаза его тяжелели.
Он решил не бороться со сном, скинул сапоги, пояс с оружием и
повалился на кровать. Если что случиться, его разбудят. Его люди
знают, как поступить. Сон пришел к нему почти мгновенно.
Сандор огляделся, он оказался посреди бескрайнего поля, где
кроме темно-серой сухой почвы и камней не было ничего.
Глянул себе под ноги — ботиков не было. Зарылся пальцами в сухую
и теплую почву, постоял пару мгновений.
Легкий ветерок трепетал его волосы. Едва различимое
потрескивание доносилось, словно со всех сторон.