В центр поставили широкий железный короб, в котором развели
огонь, расселись прямо на полу, а закуски и эль взяли из бездонных
запасов трюма. Валер принес где-то найденную им небольшую лютню и
медленно перебирал струны.
Были тут и откликнувшиеся на приглашение Ена с Имре. Младший
Балаш, однако, долго раздумывал, перед тем как взойти на борт,
судно очевидно пробуждало горькие воспоминания.
Сандор притащил себе небольшое кресло и уселся подле огня, новый
статус всё же обязывал держаться чуть над всеми. Собравшиеся уже
вовсю передавали по кругу бутыли с разным элем и негромко
переговаривались. К удивлению гайдука, Атли сидел вместе со
всеми.
— Как матушка? — Сандор обратился к Имре, Ена в это время
сосредоточенно обжигал куски китового мяса над огнем.
— Лучше, чем могло быть, — Имре повернулся к Сандору, а затем
кивнул ормесу и протянул тому бутыль, — Тибор с семьей гостит пока
у нас, матушке так легче будет, хлопоты с гостями её отвлекают.
Сандор одобрительно кивнул Тибору, тот легко улыбнулся и хлебнул
из бутыли. Гайдук чуть подался вперед и положил руку на плечо
Ены.
— Я пойму если ты уйдешь, это судно не кажется уместным местом
для попойки.
— Всё хорошо, — Ена хлопнул его по ладони, — наша с тобой тропа
еще не окончилась.
Юноша протянул ему кусок поджарено мяса и откинулся назад,
устроившись удобней.
— Знаешь, Сандор, я всё думал, почему ты к нам не приходил,
после того как твои родители, ну ты понял, — Ена глядел в пляшущее
в коробе пламя, — теперь знаю ответ.
— Со временем станет легче.
Юноша кивнул.
Сандор уселся обратно в кресло и принялся за мясо, затем вскинул
левую руку и демонстративно щелкнул пальцами, усатый Чаба с
карикатурным поклоном вручил ему бутыль с элем.
Молодой гайдук в ответ рассмеялся и сделал глоток. Юкарский эль
оказался необычен не вкус, намного слаще привычного и явно
крепче.
— А если я ей спою? — Валер резко брякнул струнами, обратившись
к Атли, — как, по-твоему, понравятся Плясунье адьярские песни?
— Я думаю, ей понравится, — Атли улыбнулся в ответ.
Валер встрепенулся, быстро пробежался по струнам и затянул
песню.
— Дочь кузнеца, — припомнил название песни Сандор, — в ней
пелось о непослушной дочке старого пузатого мастера, которая вечно
сбегала по ночам на танцы, а по утру выслушивала от папаши
выговоры. Песня под стать имени его судна.