— Госпожа, — прислужница упала на колени и принялась теребить
подол её ночного платья, — там гайдук у дверей и его люди. С
ружьями, госпожа!
— Ты уверена, что это он? — Гисела сглотнула, она вчера была у
его дома, он ведь умер!
— Да госпожа, клянусь пламенем! Он требует отворить ему. Я
побежала сразу к вам.
Глаза женщины забегали по комнате.
— Отвори двери, — прошептала она и неуверенно привстала, — я
пока оденусь.
Что же она наделала? Почему не зашла в его дом и не убедилась
собственными глазами? Но дочка мельника была вся зарёвана и солгала
ей. Гисела не могла так глупо ошибиться. Ведь не могла?
Женщина тронула себя за губы, закусила ноготок.
— Посланник скоро будет у брата, — мелькнула предательская
мысль, — и тот в полной уверенности, что три острова остались без
гайдука, заявится сюда со своим воинством.
— Моя глупость погубила меня, — прошептала Гисела, глядя в
танцующее пламя свечи, оставленной служанкой на полу, — и погубит
моего брата.
Простоя в оцепенения пару минут, она, наконец, начала
собираться. Вдова наспех пригладила волосы, одела простое черное
платье и небольшие кожаные ботиночки на босу ногу, затем подхватили
свечу и пошла к главному входу.
В гостевой комнате её уже ждал гайдук. А с ним хорка Мицота,
средний брат Балаш и еще двое воинов, имен которых она не
помнила.
Все кроме молодого господина были с ружьями, тот лишь с ножом на
поясе. Лицо его не выражало никаких эмоций, но кожа выглядела очень
бледной.
— Что заставило господина посетить меня в такой поздний час, —
Гисела глубоко поклонилась, губы её тонко сжались, но она старалась
держать себя уверенно, хоть все тело дрожало.
— Имре, — гайдук махнул юноше слева от себя, не обратив внимания
на её приветствие — забери кресло, в большом зале.
Тот кивнул и, обойдя вдову, ушел глубь дома.
— Гисела, отведи нас в хранилище, — Абракс указал на стоящего
справа от себя хорку Мицоту.
— Как повелит, мой господин, — хозяйка дома склонила голова и
направилась к проходу, который вел к лесенке в подвал.
Две воинов гайдука остались у входа.
Молодой господин хранил молчание, следуя за ней, Гисела лишь
заметила, как он морщится почти после каждого шага, да иногда
легонько прихватывает рукой стену.
Пройдя несколько коридоров, они спустилась по каменной лесенке
вниз, женщина отворила хитроумный засов, приоткрыла дверь,
подвесила свечу на уголок около двери и отошла в сторону,
прислонившись к стене.