- Ты все равно будешь моим слугой, - вновь гнусавит узкоглазый
урод. – Если я сказал – так и будет!
- Оставь его пока, Дэйчи, - говорит один из четверки, кажется,
Кен. – А то еще покалечим. Директор будет недоволен.
Да плевал он на директора с высокой колокольни. А на урок нет.
Сейчас как раз будет Теория погружения. И сегодня практика. Жаль,
пропущу начало.
Как раз прозвенел звонок. Вот это меня точно спасет.
- Ладно, - протянул Дэйчи, наступая мне на пальцы. - На сегодня
урок окончен, безродный.
Я стиснул зубы от боли. Но не простонал. Не дал ублюдку
насладиться моей болью.
Тапок все же убрался с пальцев. Послышались мягкие шаги,
хлопнула дверь, и донесся удаляющийся смех. Все. Сегодня меня уже
трогать не будут. Во всяком случае, эти четверо уродов.
Я кое-как встал, доковылял до лавочки и уселся, откинувшись на
чью-то куртку. Раздевалка – интересное место. Тут часто происходят
разные вещи. Тут и дерутся, и целуются, но в моем случае –
избивают. Уже не первый раз. Только я не сдамся. Может быть я и
безродный, за меня некому вступиться ни в Академии, ни на улице,
даже дома могут достать, но я не сдамся. Все, что у меня есть – это
честь. Я не отдам ее никому! Даже если меня убьют.
А такое бывает. Простолюдины хоть и нужны господам, и
элементарные законы вроде действуют, но в жизни случается разное. И
сынок Такаши Ямагути – главы самого влиятельного клана Ядовитой
Змеи – способен на убийство. Прежде чем переключиться на меня, у
Дэйчи был слуга не из нашего класса, но потом он внезапно умер.
Хоронили в закрытом гробу. В общем, случившееся тогда – тайна,
покрытая мраком. Только и дураку ясно, что в этой истории не все
гладко.
Скрипнула дверь. Я повернулся. Кого там еще нелегкая принесла?
Ааа. Старый приятель Мартин. Ну, заходи. Я своего вида не
стесняюсь. Не впервой.
Короткостриженый худой парень с вытянутым лошадиным лицом
протиснулся в щель и аккуратно прикрыл за собой дверь. Подошел ко
мне, сел на корточки.
Он такой же как я внеклановый. Какое-то время мы сидели вместе
за одной партой, сдружились. Нас из-за этого и рассадили. Детки из
знатных родов и кланов не любят, когда чернь шушукается. Едва
простолюдины начинает собираться вместе, как те накидываются,
словно коршуны. Всегда норовят разделить нашего брата. Поодиночке
нас легче контролировать.